Язык русской эмигрантской прессы (1919-1939)
Шрифт:
Наконец, вариант интеллигенческий – это неологизм эмигрантского речевого обихода, созданный по активной модели образования прилагательных от иноязычных основ на – ия (интеллигенция) или – нт (интеллигент). Таким образом, в языковом сознании эмигрантов слово интеллигент входило в группу иноязычных основ, от которых закономерно, модельно при помощи нейтрального суффикса – ический образуется слово интеллигенческий.
[В дореволюционное время] «украинское движение» имело исключительно интеллигенческий характер: ни одно украинское газетное издательство не могло просуществовать на свои средства (Рус. голос. 1939. 1–14 янв. № 406).
Можно сделать вывод о сохранении в эмигрантской прессе адъективной модели на – ический, свойственной языку XIX в., и ее пополнении новыми
большевицкий – большевистский
Уже в наши дни высказывалось мнение (впрочем, не документированное цитатами), что эмигранты семантизировали вариативность слов типа большевицкий – большевистский, меньшевицкий – меньшевистский с целью оценочного выражения: большевицкий, меньшевицкий – с негативной окраской, большевистский, меньшевистский – как нейтральные номинации [Денисов 1998: 120, сноска 17]. Наши материалы не подтверждают этого предположения и не свидетельствуют о семантизации суффиксов прилагательных с прагматической целью; практически во всех эмигрантских изданиях (кроме «левых») отрицательная прагматика самих понятий оказывалась достаточной, чтобы «нейтрализовать» семантические оттенки между вариантами. Действительно, частотность лексемы большевистский была в 2 раза выше, чем варианта большевицкий. Количественные пропорции таковы: 66 словосочетаний с большевистский против 30 словосочетаний с большевицкий. Очевидно, разница между формами большевистский и большевицкий в эмигрантском узусе сводилась, судя по нашему корпусу примеров, только к количественным параметрам, не затрагивая семантики форм, точнее – не приводя к их семантической дифференциации. В сводной таблице, показано семантическое распределение данных прилагательных с именами существительными.
Как видно из перечня компонентов, позитивнооценочные сочетания с прилагательным большевистский/большевицкий достаточно редки, преобладают негативнооценочные словосочетания. Впрочем, оценочность может присутствовать в имплицитном виде даже в таких на первый взгляд нейтральнономинативных обозначениях, как большевицкая/большевистская армия, большевицкие/большевистские войска, большевицкая/большевистская газета и т. п. Хотя Карцевский в начале 20-х гг. высказывал мысль, что прилагательные большевицкий, меньшевицкий следует рассматривать как «правильные и единственно употребляемые в народе» [Карцевский 2000: 259], тем не менее в реальной речевой практике эмигрантов «неправильная», но узуальная форма большевистский доминировала. Для русского языка метрополии справедливо замечание: «повидимому, во второй четверти XX в., число образований на – (ист)ский, не выражающих подчеркнутого отношения к лицу, сокращается (за исключением немногочисленных прилагательных типа марксистский, меньшевистский, большевистский, семантически более связанных с именами на – изм, чем на – ист)» – на том основании, что произошло расширение мотивировки слова: от личных существительных на – ист абстрактными существительными на – изм (со значением политической доктрины, учения, идеологии) [Очерки 1964а: 387]. Эмигранты же сохраняли старую производность прилагательных от личных существительных, производство от абстрактных существительных на – изм у них было или факультативным, побочным, или, по крайней мере, равноценным с первой мотивировкой. В ремотивации прилагательных на – ицкий/истский в советском лексиконе хорошо проявляется деятельностный (социальнообусловленный) характер словообразовательных процессов, ведущий к ликвидации дублетности концептуальных понятий идеологии. В эмигрантской же прессе мы видим практически параллельное сосуществование форм большевицкий и большевистский, меньшевицкий и меньшевистский, перевеса того или иного прилагательного не наблюдается, будь то газета начала 20-х или конца 30-х гг.:
…на Выборгской Стороне большевицкие жандармы (конная милиция) давили безработных, шедших в центр города с требованием открыть для голодающих рабочих общественные столовые (Дни. 1925. 31 янв. № 679).
Большевики показали свое истинное лицо при этом настолько явственно, что отвращение к большевицким приемам сказывается с каждым днем все определеннее и во Франции, и в Англии (Возрождение. 1939. 7 июля. № 4191).
…меньшевицкий социалдемократический Интернационал (Младоросская искра. 1933. 15 авг. № 32).
…в России укрепился меньшевистский или даже кадетский режим (Анархич. вестник. 1923. № 1).
Еще одним существенным отличием эмигрантского речевого обихода от советского в использовании прилагательных на – ск(ий) было полное отсутствие у эмигрантов производных, образованных от аббревиатур; единственным исключением является еще дореволюционное прилагательное эсеровский. Напротив, в русском языке СССР отаббревиатурное производство имен относительных прилагательных было очень активным: женотдельский, военхупровский, Коминтерновский, месткомовский, мопровский, наркомюстовский, нарпитовский, собесовский, цитовский (< ЦИТ «Центральный институт труда»), юнкоровский, главкистский, цекистский, комсомольский [Селищев 1928].
Таким образом, для эмигрантского узуса при образовании прилагательных на ск(ий) характерны следующие словообразовательные тенденции. С одной стороны, эмигранты практически не образовывали производных от аббревиатурных форм и сложносокращенных слов. С другой стороны, эмигранты активно пользовались моделью производства прилагательных при помощи суффикса – ический от существительных со значением лица; в советском речевом обиходе эта модель выходила из активного словопроизводства, смещаясь на стилистическую периферию.
1.5. Суффиксация глаголов
Суффикс – ирова(ть). Рост иноязычных заимствований в середине XIX в. в сфере глагольной лексики был связан со значительным увеличением репертуара иноязычных глаголов на – ировать (и его вариантом – изировать) [Сорокин 1965: 296; Очерки 1964b: 130–140; Рогожникова 1966: 144–146]. Однако вплоть до революции 1917 г. производных глаголов на – ировать/изировать с русскими основами все-таки не возникало. Новые возможности суффикса – ировать/изировать появились в революционную эпоху: белоруссизировать, большевизировать, военизировать, советизировать [Селищев 1928]. Появление глагольных производных с русской основой в революционную эпоху примечательно тем, что можно говорить о русификации иноязычного суффикса и его превращении в «полузаимствованный» [Виноградов 1986: 360].
В эмигрантской прессе нам не встретилось ни одного производного с русской основой, все – с иностранной. Глаголы относятся по преимуществу к книжной лексике: агонизировать, арбитрировать, базировать, иммунизировать, импонировать, капитулировать, кооперировать, крейсировать, маневрировать, манифестировать, механизировать, оккупировать, пактировать, режиссировать, ренегировать [64] , рекламировать, рентгенировать [65] , реставрировать, саботировать, санкционировать, телеграфировать, терроризировать, фальсифицировать, шаблонизировать, эсксплуатировать. Карцевский отмечает глагол эволюционизировать, встретившийся ему в одной эмигрантской газете [Карцевский 2000: 256]. Обращает на себя внимание, что все эти глаголы были уже ранее заимствованы в русский язык, пребывание русских за границей не внесло каких-либо пополнений в разряд глаголов на – ировать, за исключением, пожалуй, нескольких примеров: кокаинизировать, пледировать (фр. plaider – «вести суд, тяжбу, судиться»), чехизировать.
64
В СУ: ренегатствовать.
65
В СУ: рентгенизировать.
…Солоневич… проводя время исключительно с комиссарами, ибо они не сближались с «народом», чтобы те не фамильярничали, сытно ел, много пил и кокаинизировал, как все комиссары (Рус. голос. 1939. 19 марта. № 415).
20 лет издевались чехи над «некультурными» братьямикарпатороссами, чехизируя их, искусственно насаждая украинство, тесня Православную Церковь и чиня всякие препятствия русской школе (Рус. голос. 1939. 19 марта. № 415).
Последнее производное было особенно значимо, актуально для эмигрантов в Европе в социальном контексте взаимоотношений русских беженцев с другими (славянскими и неславянскими) народами.
Эмигранты суффикс – ировать/изировать попрежнему использовали в составе иноязычных слов, за исключением некоторых трансплантированных слов из советского языка. С. И. Карцевский отмечает любопытную деталь социолингвистической дифференциации суффиксов в эмиграции: образованные люди предпочитают использовать иноязычный книжный суффикс для производства глаголов: гутировать (фр. go^uter – «полдничать; слегка закусить»), ангажировать (фр. engager – «обязывать, побуждать, склонять, нанимать, зачислять»). простой народ (напр., прислуга) – гутекать, ангажевать, то есть более «русские» формы [Карцевский 2000: 256].