Йеллоуфейс
Шрифт:
— «Последний фронт», — вслух читает позади меня женщина своему спутнику. — Джунипер Сонг. Хм!
— На вид неплохо, — говорит мужчина. — Надо будет глянуть.
— Да, пожалуй, — соглашается женщина. — Не мешало бы.
Меня пронизывает прилив радости настолько банальной, что я чувствую себя какой-нибудь выигравшей кастинг актриской. Сжав руки в кулачки, я азартно подпрыгиваю.
Хорошие новости растут как на дрожжах. Бретт присылает имэйл с обновлениями о продаже прав за рубежом. Права проданы в Германию, Испанию, Польшу и Россию. «Во Францию пока нет, но мы над этим работаем, — пишет Бретт. — Там вообще с продажами сложно. Если ты нравишься французам, значит, делаешь что-то глубоко не так».
«Последний фронт»
Моя книга отмечена даже национальным книжным клубом, возглавляет который симпатичная белая республиканка, известная в основном тем, что является дочерью видного политика-республиканца. Мне это доставляет некоторый дискомфорт, но потом я прикидываю: если читательская база книжного клуба состоит в основном из белых республиканок, то, может, роман как раз послужит для расширения их кругозора?
В Британии «Последний фронт» выходит в формате бук-бокса «Книгоман». Я и не знала, что бук-боксы здесь такая раскрученная штука, но, очевидно, службы подписки (а «Книгоман» одна из них) рассылают книги в симпатичных коробках с сопутствующими товарами по десяткам тысяч адресов в месяц. Подарочное издание «Последнего фронта» будет с нарядной суперобложкой и в износостойкой сумке из искусственной кожи, с коллекционным нефритовым брелоком в виде знака зодиака (за отдельную плату можно пройти персональный онлайн-тест, чтобы определить свою принадлежность к тому или иному знаку), а также набором экологически чистых зеленых чаев с Тайваня. Barnes & Noble решает выпустить эксклюзивное издание с автографом, а потому за четыре месяца до релиза мне на квартиру доставляют восемь гигантских пакетов с «бонусными» листами, которые с моим автографом будут вклеены в свежеизданные книги. Подписание тысяч бонусных листков занимает целую вечность, и следующие две недели я провожу вечера за «наливанием/подписанием»: передо мной телевизор, справа кипа листов, слева бутылка мерло; я смотрю вполглаза «Империю гламура» и размашисто вывожу «Джунипер Сонг», как на конвейере.
«Является ли все это признаками того, что готовится бестселлер?» — недоумеваю я. Пожалуй, да. Почему никто сразу не говорит, насколько важна твоя книга для издателя? Перед выходом своего «Платана» я лезла из кожи вон, давала интервью в блогах и подкастах, надеясь, что чем больше стараний я вложу в раскрутку, тем щедрее издатель воздаст мне за усилия. Но теперь видно, что усилия автора не имеют с успехом книги ничего общего. Бестселлеры утверждаются. Ничто из того, что делаешь ты, не имеет значения. Ты лишь получаешь возможность баловаться на этом пути «плюшками».
Первые отзывы начинают поступать за пару месяцев до даты релиза.
У меня входит в привычку ежевечерне просматривать свежие обзоры на Goodreads, просто чтобы слегка повысить уровень серотонина. Авторам советуют никогда туда не заглядывать, но никто этому совету не внемлет; никто не в силах устоять перед соблазном проведать, как воспринимается наша работа. В любом случае «Последний фронт» справляется; средний показатель отзывов составляет здоровые 4,89, а большинство из них настолько положительные, что случайно затесавшаяся «троечка» меня почти не смущает.
Но однажды ночью я замечаю нечто такое, от чего у меня замирает сердце.
Одна звезда. Свою первую «единицу» от пользователя «Последний фронт» получает от некой Кэндис
Да ну. Я перехожу к ее профилю, надеясь, что это простое совпадение. Но нет: Кэндис Ли, Нью-Йорк, работает в издательском деле. Любимые авторы: Кормак Маккарти, Мэрилин Робинсон и Джумпа Лахири. На Goodreads активничает не особо — последняя рецензия была на сборник стихов 2014 года, — а значит, что все это не случайно. Не просто пальчик с клавиши соскользнул. Кэндис явно приложила усилия, чтобы авторизоваться и ляпнуть моей книге одну звезду.
Неверными пальцами я делаю скриншот рейтинга и отправляю его своему редактору.
«Даниэла, привет.
Да, знаю, ты советовала не соваться на GR, но мне это переслал друг, и я слегка обеспокоена. Это мне кажется нарушением профессиональной этики. Думаю, технически Кэндис в свободное от работы время имеет право рецензировать хоть мою, хоть любую другую книгу, и ей никто слова не скажет, но после того, что случилось с СЧ, мне это кажется преднамеренным…
С ув., Джун»
Даниэлла откликается сразу же утром:
«Спасибо, что дала мне знать. Это в высшей степени непрофессионально. Будем улаживать по внутреннему регламенту».
Голос Даниэлы я уже достаточно знаю по электронной почте, чтобы определить, когда она раздражена. Короткие, отрывистые фразы. Без всяких там «здрасте / до свидания». Она сейчас в бешенстве.
Это хорошо. Горячее чувство мщения пружиной скручивается в животе. Кэндис того заслуживает — если отбросить в сторону всю ту хрень с бета-ридерами, какой дебил стал бы вот так измываться над чувствами автора? Разве ей неизвестно, какое это напряжение и даже страх — выпускать книгу? На мгновение я расслабляюсь, представляя, какие сейчас в офисе Eden летят громы и молнии. И хотя вслух о своей коллеге я этого не скажу (жизнь в нашем цеху и так не сахар), надеюсь, что эту сучку выпнут под зад коленом.
6
Месяцы съеживаются в недели, недели — в дни, а затем выходит книга.
В прошлый раз я на собственном горьком опыте убедилась, что для большинства писателей день, когда книга поступает в продажу, — это день великого разочарования. За неделю до выхода кажется, что это обратный отсчет до чего-то грандиозного, с фанфарами и немедленным признанием критиков, что твоя книга взлетит на вершину всех рейтингов и останется там. Но все это, как показывает опыт, во многом фикция. Разумеется, приятно на первых порах заходить в книжные магазины и видеть там свое детище на полках (это если вы являетесь маститым автором, входящим в топ-лист, и ваша книжка не затиснута между другими корешками, теряясь среди них, или, того хуже, даже не представлена в широкой продаже). Но кроме этого, никакой обратной связи нет. Люди, купившие книгу, еще не успели ее прочесть. Большинство продаж осуществляется по предзаказам, поэтому ни на Amazon, ни на Goodreads, ни на любом другом сайте, который вы шерстили как маньяк весь предыдущий месяц, реального движения нет. Внутри вас клокочет вся та неуемная надежда и энергия, но… абсолютно безвыходно.
Нет пока и сокрушительного осознания возможного провала. Есть только тысяча разочарований, громоздящихся одно на другое по ходу дней, когда вы ревниво сравниваете свой собственный уровень продаж с показателями других авторов; когда глаза продолжает мозолить один и тот же самонадеянно подписанный, но так и не проданный экземпляр на прилавке местного книжного магазина всякий раз, когда вы заглядываете туда с проверкой. От вашего редактора сочится лишь медленная струйка имэйлов типа «продажи несколько ниже, чем ожидалось, но будем надеяться, что они подрастут», а затем и вовсе наступает полное, непроницаемое молчание. Возникает только гнетущее чувство тоски и уныния, пока горечь не становится неодолимой; пока вы не начинаете ощущать себя болваном из-за того, что вообще ступили на стезю писательства.