Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира
Шрифт:
Откликнулись на призыв ‘Амра и химйариты; и он вручил «человеку по имени Ма’дикариб из рода Зу Ру’айн идола Насра». Находился он в землях царства Саба’, в местечке Балха’. Ему воздавали почести химйариты и их соседи. По поверьям йеменцев, идол Наср обладал способностью наделять людей даром предвидения.
Так три идола из пяти тех, которых до потопа чтил и боготворил народ Нуха, попали в Йемен. ‘Амр ибн Лухайй был прорицателем, потомком Раби’а ибн Хариса ибн ‘Амра ибн ‘Амира ибн Хариса ибн Са’лаба ибн Имру’-л-Кайса ибн Мазина ибн ал-‘Азда, прародителя племени хуза’а. Человек этот известен тем, что завладел Меккой, изгнал из нее джурхумитов, прежних «господ Мекки», и стал ее хранителем.
Пророк Мухаммад, по словам ал-Калби, сказал однажды в кругу своих последователей: «Был показан мне ад, и увидел я низкорослого, рыжего, голубоглазого человека, влачившего кишки свои сквозь огонь. Я спросил: “Кто это?”, и мне ответили: “Это – ‘Амр ибн Лухайй, первый, кто резал ухо верблюдице бахира, отпустил свободно пастись верблюдицу васила и верблюдицу хами, изменил веру Ибрахима и призвал арабов служить идолам» (11).
Бахира, васила и хами – это названия верблюдиц, которых древние аравийцы посвящали своим божествам; метили их (надрезали уши) и отпускали на все четыре стороны. Среди аравийцев такие верблюдицы считались неприкосновенными. Бахирами нарекали тех из них, которые рожали десять верблюжат подряд только женского пола. Хами – это верблюдицы, производившие на свет десять детенышей обоих полов. С теми же, кто приносил по пять особей, поступали так: если последней из них был самец, то верблюдицу съедали, а если самка, то надрезали ухо и отпускали на свободу (такая верблюдица звалась василой).
Свиток «арабов утерянных», автохтонов Йемена
Повествуя о свитке народов Древней Аравии, арабский историк Ибн Халдун (1332–1406) писал, что древнейшими ее обитателями были «арабы первичные» или «арабы первородные». В сказаниях аравийцев о них говорится как об «арабах утерянных» или «арабах угасших» (‘араб ал-ба’ида). Собиратели арабских древностей именуют их «арабами исконными». К «арабам первородным» предания аравийцев относят племена ‘ад и самуд, таем и джадис, ‘амалик и джурхум. Некоторые из них перестали существовать вследствие кровопролитных междоусобиц и межплеменных раздоров (таем и джадис). Другие покинули «мир людей» и были «вычеркнуты из списка народов земли» по причине вмешательства божественной силы – по воле Аллаха, как сказано в Коране (‘ад и самуд) (12).
Народы эти, давно «исчезнувшие с лица земли», и ушедшие в легенды арабов Аравии, упоминаются во множестве пословиц и поговорок аравийцев. «Как рассказы о тасме», скажет сегодня коренной житель Аравии, услышав нечто такое, во что трудно сразу поверить. «Это было давным-давно, еще во времена‘адитов», заметит йеменец, ведя речь о том, что имело место в далеком прошлом.
‘Адиты облюбовали земли Йемена. Были они, согласно преданиям, людьми «огромного роста», сильными, мужественными и отважными, «гигантами Аравии». Зрелости достигали в возрасте ста лет. «Невысоким» среди них считался человек, ростом в 60 локтей (более трех метров). И возвышался над всеми ними, «как гора над долиной», легендарный богатырь Далиджан, ростом в 100 локтей.
‘Ад, родоначальник ‘адитов, сын А уса, рожденного ‘Аримом, внуком Ноя по линии его сына Сима, «человек роста гигантского и телосложения могучего», имел «четыре тысячи детей мужского пола от одной тысячи жен», и прожил 1200 лет.
Первой земной обителью ‘адитов, их пристанищем в землях Древнего Йемена, предания аравийцев называют ‘Убар (в сказаниях он фигурирует также как как ‘Аубар и Вабар). Город ‘Убар, как следует из сводов йеменской старины, был поделен на две части: рай и ад. В первой из них, украшенной дворцами с колоннами из хризолита и алмазов, роскошными садами, известными как райские сады ‘Ада, прогуливались гурии, райские жены праведников, красавицы с белоснежной кожей и черными глазами, как сказано о них в Коране. Тела их просвечивались как кристаллы. Питались они только водой и молоком. И когда пили, то видно было, как жидкость по горлу стекала в желудок. Другая часть города представляла собой ад, преисподнюю. В стоявшей там огромной печи круглосуточно полыхал огонь. И души людей, осужденных на муки, и томимые жаждой, стоя у той печи, громко взывали о милосердии, просили дать им хоть каплю воды.
Правил городом тем, где жили люди-великаны, король-исполин ‘Ад. Имел все, что только можно было пожелать. Но вот однажды решил ‘Ад, что на гигантской птице Рухх он мог бы подняться в небеса, добраться до рая небесного, обители Господа, и бросить вызов Всевышнему – померяться с ним силой. Призвал к себе всех птиц из семейства Рухх, гнездившихся в Хадрамауте и на Сокотре, и выбрал самую большую и сильную из них. Затем взял огромную трость с крюком, навесил на него барана, уселся верхом на птицу и, держа трость с любимым лакомством этой птицы перед ее глазами, устремился на ней в небо. Летели долго. Два месяца спустя после того, как оставили землю, повстречались с двигавшимися им навстречу ангелами. Изумленные тем, что предстало их взору, ангелы поинтересовались у короля ‘Ада, что ему понадобилось на небесах, и куда он держит путь. Ищу я Господа, ответил ‘Ад; хочу померяться с ним силой. Всевышний – ниже, молвили ангелы, и тотчас же скрылись. ‘Ад подался вперед, в сторону, куда указали ангелы. Наклонился, и баран, насаженный на его трость, соскользнул, а вслед за ним, стремглав, бросилась и птица. ‘Ад покачнулся, свалился с нее, и устремился вниз. Летел с небес на землю долго, лет двадцать, застревая, то и дело, в «топях облаков» и чувствуя, что тело его разлагается. Когда же упал на землю, то остался от него только огромный череп. Господь призвал ветра и приказал им укрыть песками и череп ‘Ада, и сам ‘Убар, и навеки похоронить их обоих, и город, и того, кто построил его.
Шло время. Менялись направления ветров и песчаных бурь. И вот однажды голодный волк, бродивший по той округе, наткнулся на череп ‘Ада. И решил укрыться в нем от палящего солнца. Вошел в глазницу левого глаза, как в пещеру. Схоронилась в черепе том и газель, проникшая в него через глазницу правого глаза. Буквально вслед за ними появился у того места одинокий бедуин на верблюде. Осмотрелся вокруг – и заметил какую-то большую, сиявшую на солнце белую глыбу. Когда приблизился к ней, чтобы выяснить, что же это такое, то из нее выскочил волк. Верблюд подался в сторону – и из другой части загадочной глыбы выпрыгнула на него газель. Череп был таких размеров, что, находясь внутри него, ни волк, ни газель не заметили даже и не учуяли друг друга. Бедуин, все еще не зная и не ведая, что перед ним, постучал тростью по тому, что обнаружил, дабы определить, камень ли это, или что другое. И тут изнутри раздался голос, призвавший его не вдаваться ни в какие сомнения, а верить своим глазам. Бедуин, отъехав немного назад, внимательно вгляделся в то, что обнаружил, и понял, наконец, что перед ним – невероятно огромный череп.
Будучи наслышанным о мудрости царя Соломона, сына Дауда (Давида), тут же отправился к нему, дабы разузнать, кому мог принадлежать такой величины череп. Повстречался с царем, и рассказал ему о своей удивительной находке в пустыне. Внимательно выслушав бедуина, царь Соломон поинтересовался у него, мог бы он показать ему то место. Бедуин из племени алмурра, славившегося своими следопытами, лучшими в Аравии, ответил утвердительно. Царь Соломон, со своей стороны, пообещал, что если голос, о котором поведал ему бедуин, раздастся из черепа, когда он постучит по нему своей тростью, то он щедро вознаградит его – золотом, и в количестве, равном весу кочевника. Если же голос не прозвучит, то повелит отрубить ему голову. Бедуин согласился.
Добравшись до того самого места, царь Соломон ударил по черепу тростью, и раз, и два, но череп никак не отозвался. И тогда царь Соломон приказал отсечь бедуину голову. Но как только повеление его исполнили, «череп вдруг заговорил». И произнес те же самые слова, сказанные ранее кочевнику, а именно: чтобы человек, стучащий по нему, не сомневался в том, что видит, и верил глазам своим.
После того как «череп отозвался», царь Соломон опечалился, ибо даже он не знал как теперь быть. Ведь голову бедуину отрубили, выходит, ни за что. И решил тогда царь Соломон призвать к себе всех птиц, и поинтересоваться, слышала ли хоть одна из них о владельце черепа, коим был, как он полагает, легендарный ‘Ад. Но никто из птиц, прилетевших на зов царя Соломона, ничего об ‘Аде и слыхом не слыхивал. И вдруг небо над ним затмила огромная птица, настолько древняя, что перьев на крыльях ее практически не осталось. Царь Соломон поинтересовался у птицы-старицы, ведомо ли ей что-нибудь о короле ‘Аде, жившем в ‘Убаре, в возведенном им граде богатом. И заметил, что если известно ей хоть что-то о владыке ‘Убара и она поведает ему о том, что знает, то он одарит ее молодостью, и она вновь обретет крепкие крылья. Да, ответила птица, я слышала об ‘Аде. И могу показать, где покоится укрытый песками сказочно красивый город его. Царь Соломон провел рукой по крыльям одряхлевшей птицы – и они оперились. Птица обрела молодость, и отнесла царя Соломона в то место, где стоял ‘Убар.
Царь Соломон призвал ветра. Сначала – шимал (северо-западный). Потом – каус (юго-восточный). Затем – гарби (западный), и, наконец, – иларки (южный). И когда все они, пройдясь над захоронением ‘Убара, перестали дуть, то открылся перед взором царя Соломона мертвый город ‘Убар. Царь Соломон вошел в него. Своими глазами увидел дома из мрамора, богато украшенные, о которых вещали предания; сады Джаннат ‘Ад и преисподнюю с печью и полыхавшим в ней огнем. И когда узрел все это, то испугался, что если он останется в этом месте красивом, но проклятом Господом, то Господь раздосадуется и покарает его. И потому спешно покинул ‘Убар (‘Аубар, Вабар). Расставаясь с ‘Убаром, повелел ветрам, власть над которыми, равно как над птицами и зверями, даровал ему Всевышний, занести город ‘Ада песками, навечно. Где покоится ‘Убар, город некогда знатный и богатый, незнамо-неведомо никому (13). Так гласят сказания.