Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
– Думаю, она особенно не скрывалась. И наверняка кому-то что-то рассказывала. Непрофессионалы глупы и болтливы, - женщина чуть наклонилась вперёд, тень упала на лицо, и она снова стала похожа на молодую китаянку.
– В общем, её взяли в Париже. Долго пытали. Наверное, даже не столько ради каких-то сведений, сколько для того, чтобы просто помучить. Видимо, она пыталась как-то заинтересовать своих палачей, что-то им рассказать - хотя бы для того, чтобы выиграть время. Впрочем, это уже мои догадки... Читайте дальше, не буду вас отвлекать.
"Я им рассказывала... чтобы они перестали. Рассказала про Борисова. Им это было нужно... Потом пришёл старик. Он меня не мучил. Гладил
Власов молча положил бумагу во внутренний карман.
– Последние слова - предсмертный бред, - зачем-то сказала Эстер.
– Гранель сохранил тело в холодильнике морга, так что амановцы успели его забрать и опознать. Да, это была Дина Рубинчик... Потом они нашли ту квартиру, где её пытали. Четырнадцатый этаж. Она не должна была остаться в живых, но, когда падала, зацепилась за провода, это смягчило падение... Как бы то ни было, мы получили информацию. Потом обработали протоколы допросов Борисова. Оказывается, несколько раз они почти вышли на эту тему. Но шлимазл, который вёл допрос, пропустил всё мимо ушей... а ведь Борисов почти раскололся.
– Мне нехорошо тут сидеть, ничего не кушать и молчать как пень, - вклинилась старуха Берта.
– У меня болят мои макес...
Эстер подошла к старухе, взяла её за подбородок, повернула к себе и пошевелила губами.
Берта пробормотала что-то на своём жутком жаргоне, и снова повернулась спиной к говорящим.
За это время Власов собрался с мыслями.
– Что такое "бумаги Эренбурга"?
– задал он первый вопрос.
– Мы с трудом накопали кое-какую информацию об этом. Был такой Илья Эренбург, большевистский преступник. В России его искали очень тщательно. Судя по некоторым данным, он бежал - примерно в то же самое время, что и Борисов. Ходит легенда о том, что Эренбург обладал некими сведениями о захоронении сокровищ, спрятанных большевиками...
– А, "золото партии", - разочарованно сказал Фридрих.
– Этим разговорам уже полвека. Такая же легенда, как сокровища Тевтонского Ордена. И, конечно, у этого Эренбурга были карты с указанием мест, где зарыты клады, не так ли?
– Не всё так просто. Во-первых, большевики и в самом деле спрятали в России большие ценности, и не все они найдены. Во-вторых, темой бумаг Эренбурга занимались достаточно серьёзно, в том числе и у нас. Это не совсем сказки. За этим скрывается какая-то реальность...
– Тогда почему этот Борисов не воспользовался этими бумагами? Клад с золотыми слитками или картинами времён Возрождения реализовать трудно, но возможно... особенно в России.
– Здесь могут быть варианты. Бумаги могли быть зашифрованы, а шифр - утерян, либо же находиться у другого человека... В конце концов, это неважно. Меня мало интересуют эти бумаги как таковые. Меня интересует Зайн. Который, судя по всему, допрашивал Дину. И который ей поверил. Ну, во всяком случае, поверил настолько, чтобы, оказавшись в России, заглянуть на огонёк к своему старому другу Кафу.
Власов немного поразмыслил.
– Да, это с его стороны логично. Даже если никаких бумаг не было, он ничего не теряет. А если они есть...
– То он их разыщет, - заключила Эстер.
– И, похоже, ищет их не он один... А теперь пора послушать Берту, у неё тоже есть кое-что интересное.
Она подошла к старухе и бесцеремонно встряхнула её за плечи. По тому, как старуха дёрнулась всем телом, Власов понял, что она успела задремать на своём пуфике.
– Ну вы таки хамло!
– заявила она, подсаживаясь к столику.
– Я отсидела свой тухес, пока вы тута разговаривали как голубки. Я устала и хочу свой кофе. Фира, сделай таки мне нормальный человеческий кофе, или я щас умру прям в этом месте!
Эстер молча встала, завернулась в халат и ушла.
– Хорошая девочка, хотя таки шикса, - констатировала Берта Соломоновна, нахально усаживаясь на место Эстер.
– Но с её конторы у меня есть парносы.
– А как же ДГБ?
– не удержался Фридрих.
– То наши дела, - отмахнулась Берта Соломоновна.
Появилась Эстер с подносом, на котором стоял небольшой кофейник. Власов невольно подумал, что в этом заведении, наверное, можно получить не только чай и кофе, если хорошенько попросить. Н-да, очень подозрительное место... Надо будет выяснить у Никонова, что это за лавочка и для каких целей она обычно используется...
Женщины обменялись несколькими словами на иврите, после чего старуха с видимым удовольствием забрала кофейник себе.
– Я так скажу, эта Галле, - заявила старуха, - приехала сюда за непонятно чем. Её та газета сюда её не посылала.
– Откуда вы знаете?
– поинтересовался Фридрих.
– Я с ней разговаривала за жизнь, - объяснила Берта.
– Она сказала мне, что приехала сама. То есть немножечко от газеты, но больше сама. Её не хотели посылать сюда.
– Почему?
– Власов напрягся.
– Потому что она глупая женщина и пишет глупые статьи, - отрезала Берта.
Фридрих мысленно согласился с такой оценкой.
– А потому её никуда не посылают. Она только всё портит. Так все думают. Но она так не думает. Она считает, что может писать хорошо, если она попадёт на что-то очень важное. Чтобы написать первой. Понимаете?
Власов поразмыслил.
– Вы хотите сказать, что в Москве должно случиться что-то важное? Такое, что заинтересует её газету?
– Да. Она давно такое искала. Она сказала мне, что слушала разговоры в редакции. Давно слушала. Чтобы узнать про такие вещи. Даже ходила стоять под дверью, когда там разговаривали. Как некрасиво, фуй!