Юбер аллес (бета-версия)
Шрифт:
– Книга, - Власов зацепился за слово и решил попытаться узнать побольше, не открывая карт, - может оказаться где угодно. Может быть даже, - ему неожиданно пришла в голову мысль, которую он не обдумывал раньше, - в разных местах.
И по тому, каким колючим и неприятным сделался и без того не слишком приветливый взгляд Фрау, Фридрих понял, что попал. Или, во всяком случае, зацепил какую-то ниточку.
– Хватит юлить!
– каркнула старуха, мигом утратив свой устало-надменный вид.
– Я знаю очень много плохого про вашу контору, может быть, больше, чем вы! Но прежде, по крайней мере, все
– старческий голос сорвался, она закашлялась и бессильно откинулась в кресле.
– Я работаю на Райх, - честно сказал Власов.
– И, кстати, вы только что сказали, что располагаете сведениями об убийстве имперского офицера...
– Хорошо, пусть так, - старуха аккуратно промокнула рот платком и вновь убрала его. Она опять взяла себя в руки.
– Я не знаю, кто убил вашего Вебера, если вы об этом. Равно как и кто украл у меня книгу. Но теперь у меня уже практически нет сомнений, что это один и тот же человек. Что и выводит нас на тему общих интересов.
– Вы только что упоминали неких "старых идиотов", - вновь напомнил Власов.
– Забудьте об этом. Я погорячилась. Они не имеют отношения к делу.
– И тем не менее - у них есть фамилии?
– продолжал настаивать Фридрих.
– Да, у них есть фамилии, - ядовито ответила Фрау.
– Фамилии, очень хорошо известные в Дойчлянде. И вы, полагаю, знаете их не хуже меня.
Она посмотрела на него выжидательно, и Власов понял, что допустил ошибку. Если сейчас она поймет, что он имеет о книге лишь самое смутное представление, разговор, возможно, на этом и закончится. Или, во всяком случае, продолжится в гораздо худшей для него позиции. Следовало придумать еще одну обтекаемую формулировку, позволяющую собеседнице самой сделать нужный вывод...
– Неужели этих людей настолько интересуют дела давно минувших дней?
– рискнул он.
– Интересуют, - кивнула Фрау.
– Кое у кого из них свои представления о фамильной чести.
Ах вот оно что. Выходит, старинная рукопись не только служит ключом к кладу (впрочем, напомнил себе Фридрих, это лишь гипотеза), но и содержит сведения, бросающие тень на прошлое неких германских аристократических родов? Возможно, и самого цу Зайн-Витгенштайна? Впрочем, это как раз исключено, раз князь планировал передачу книги на Запад. Хотя он мог изъять страницы, относящиеся к его собственному роду... но все равно, как-то это плохо совместимо с дворянскими понятиями о чести... И что это все-таки за компромат, за который американцы готовы платить немалые деньги? Их-то самих средневековые древности мало заботят... Что-то, что можно использовать в современной пропаганде? Возможно, речь идет о предках-юде? Сейчас, конечно, это далеко не так страшно, как при Хитлере, но...
Фрау Рифеншталь молча смотрела на него, и Власов резко оборвал свои размышления. Так или иначе, из только что услышанного следовал достаточно ясный вывод, который он не замедлил озвучить:
– И вы брали с них деньги за то, чтобы эта книга никогда не увидела свет.
– Они вносят пожертвования в мой фонд, - ответила старуха.
– Я понимаю, что вы обо мне думаете. Но для осуществления серьезных проектов нужны деньги. Одной всемирно известной фамилии мало. Уж вы-то, полагаю, это знаете, - добавила она с усмешкой.
– Тогда почему вы так уверены, что эти люди ни при чем? Едва ли они отдавали вам последнее, но мотив очевиден...
– Вы не слушаете, - досадливо поморщилась Фрау.
– Или не настолько умны, как пытаетесь казаться. Сначала я тоже подумала на них. Точнее, сначала я подумала на вашу контору, тем более что здесь в последнее время крутился этот Эберлинг... но это не мог быть он. Он прибыл слишком поздно. Я обнаружила пропажу только четвертого февраля, но я точно знаю, что мой сейф не открывался, как минимум, с середины января. А в прошлое Рождество книга еще была на месте, вот вам временные рамки... Потом я думала, что кто-то из них... не лично, конечно... но...
– Но вы сказали "вносят", а не "вносили", - сообразил, наконец, Власов.
– Деньги продолжают поступать и после кражи.
– Да. Я думала, что вычислю того, кто не заплатит. Но заплатили все.
– Возможно, для отвода подозрения.
– Тогда бы пришлось отводить подозрение и дальше, и какой тогда смысл в самой краже?
– пожала плечами Фрау.
– Может быть, - задумчиво произнес Фридрих, - для того, кто это организовал, деньги не главное. Он согласен продолжать платить, лишь бы быть уверенным, что книга уничтожена.
– Слишком сложно, - безапелляционно отрезала старуха.
– И мелодраматично. Попадись мне такое в сценарии, я бы вымарала это без колебаний. Не забывайте, что доказать вину заказчика юридически почти невозможно, даже если бы я подала заявление - а я, разумеется, этого не делала и делать не стану. Не хватало только впутывать в это дело русскую полицию.
– Хорошо, - согласился Власов.
– Так почему вы уверены, что вор и убийца Вебера - одно лицо?
– Ну это же очевидно - если вы, конечно, говорите правду... Книга не у тех. И не у вас. На Запад ее, очевидно, тоже не переправили, иначе вы говорили бы на эту тему по-другому...
– На Западе ее нет, - подтвердил Фридрих.
– Значит, похититель действовал не по заказу, а сам. И понял, что продать такой жгущийся товар не так-то просто. Очевидно, он решил, что легче всего продать его Управлению. Это был идиотизм, Управление не та контора, чтобы её шантажировать... Так или иначе, вор вышел на Вебера - для знающих людей его принадлежность к РСХА не была большим секретом, и в Москве такого человека найти было проще, чем здесь. Разумеется, вор потребовал себе гарантий безопасности - встречи один на один и все такое... Но при личной встрече что-то пошло не так, и Вебер был убит. По срокам все как раз сходится...
– У вас есть догадки, кто это мог сделать?
– Власов спросил об этом быстрее, чем подумал.
– Нет, - старуха развела руками.
– Раньше у меня были всякие подозрения... в основном я думала о Гельмане. Через него я связывалась с некоторыми людьми, он видел книгу и понимал, что это такое. Но он не убийца. У него не хватило бы на это духа, в этом я уверена. И когда я узнала о смерти Вебера, я перестала его подозревать. Но я думаю, это кто-то из моего окружения. Власов, - сказала она почти умоляюще, - мне нужно знать, кто это. Я понимаю, что книгу вы мне не вернёте, это не в ваших правилах. Но я должна точно знать, кто меня предал.