Юденич
Шрифт:
— Начальник штаба дивизии генерал Квинитадзе.
— Где командир дивизии?
— В госпитале. Подозрение на возвратный тиф, но врачи обнадёживают.
— Можете доложить о состоянии войск дивизии?
— Да, ваше превосходительство.
— Докладывайте.
— Стрелковая позиция удерживает занимаемые позиции, но сама находится вся в снегах.
— Как это понимать, генерал Квинитадзе?
— Дословно, ваше превосходительство. Снегами завалены окопы, землянки, дороги, перевалы. Вся дивизия поменяла винтовки на лопаты и ведёт войну со снегом не на жизнь, а на смерть.
— Удаётся вам расчищать дороги?
— Разве их можно расчистить! Снегом заносится всё, над чем трудилась солдатская лопатка.
— Как идёт доставка продовольствия?
— Никак, ваше превосходительство. Наша дивизия доедает местные ресурсы, после того как был съеден дивизионный неприкосновенный запас.
— Поясните, господин генерал.
— Пояснить тяжело. Поели на местах всех ишаков, собак и теперь охотимся на кошек.
— Где ваши обозы?
— Стоят который уже день на перевалах. Ни туда, ни сюда пробиться сквозь снега не могут...
Позднее генерал Квинитадзе в своих дневниковых записях опишет зимнюю жизнь 4-й Кавказской стрелковой дивизии:
«Одновременно с достройкой окопов и землянок строили дороги на Эрзерум. Но это била просто детская игра с природой. В начале декабря 1916 года солнце спряталось и повалил снег. Увидели солнце лишь на два дня в конце декабря, Но затем недели две-три шёл непрерывно снег. Все дороги завалило им. Расчищать их было невозможно, так как расчищаемый участок сейчас же снова заносило...
Снег стоял стеной до 3 — 4 саженей, ветер страшный, метель. В 20 шагах ничего не видно; стоят люди и чистят дорогу, заметаемые снегом и замерзая...
На позициях, где мы находились до ухода в Эрзерум, было что-то трудноописуемое. Часто утром нельзя было открыть землянку, так как вся она, до верха, оказывалась засыпанной снегом...
Зимой поели ишаков, кошек и собак. Иной раз солдаты варили бульон из хвостов и ели его. Лошади отъедали друг у друга Хвосты и гривы...
Обозы стояли на перевалах, занесённые снегом».
Такая безотрадная картина была не только в горах вокруг Эрзерума, а едва ли не По всей линии фронта кавказских войск. Зима во многих случаях становилась победительницей, делая пребывание людей на высокогорье просто невыносимым. Казалось, что написанные кистью великого баталиста Василия Верещагина картины триптиха «На Шипке всё спокойно» перекочевали с Балканских гор в горы Закавказского края. По ночам, когда метель в горах — особенно в ущельях и на перевалах — кружила нескончаемым хороводом, на постах замерзали часовые. Бывало, что их не спасали ни появившиеся наконец на передовой валенки, ни тёплые башлыки, надеваемые поверх папах и защищавшие от леденящего ветра лица, ни щедрые фронтовые «чарочные» порции.
Было и ещё одно обстоятельство, которое всё больше сказывалось на положении дел в Кавказской армии и в тыловом Закавказье. Обстановка внутри Российской империи осложнялась с каждым месяцем, и в армейские корпуса кавказских войск уже приходили отголоски политической борьбы, которая шла в России. Правительство императора Николая II неумолимо теряло контроль над государством. Российская империя катилась к своему историческому крушению.
Процессы разложения воинских коллективов стали всё более заметны в рядах Кавказской армии. Падала воинская дисциплина. Генералу Юденичу пришлось столкнуться с многочисленными фактами, когда различные местные политические организации Закавказья, всевозможные общественные комитеты пытались парализовать своими решениями деятельность командования Кавказской армией.
Все вышеизложенные обстоятельства проигнорировать было никак нельзя. Учитывая их, Юденич счёл возможным подготовить к весне 1917 года лишь две частные наступательные операции, о широкомасштабном наступлении речь не шла.
Первую операцию — на Мосульском направлении на северо-востоке современного Ирака. Она должна была осуществиться силами нового 7-го Кавказского армейского корпуса генерал-лейтенанта Ф. Г. Чернозубова. Корпус был сформирован на основе 2-го Кавказского кавалерийского корпуса. Вместе с войсками Чернозубова предстояло наступать из Персии русскому Экспедиционному корпусу генерала Баратова.
Вторую наступательную операцию — дивизиями левого армейского фланга. На остальных направлениях предполагалось вести активную оборону, сдерживая возможные атаки турок и мешая им маневрировать имеемыми резервами.
Номинальный главнокомандующий на Кавказе наместник Его Величества великий князь Николай Николаевич-Младший в полной мере разделял замыслы командующего Отдельной Кавказской армии. Не возражала против юденичских планов на 1917 год и Ставка, тем более что у неё не просились резервы и дополнительные запасы боеприпасов для проведения крупномасштабных операций.
Но генерал Юденич при планировании четвёртой военной кампании сделал одну серьёзную ошибку. Он «не учёл» союзнические обязательства России перед Антантой.
Лондон, по всей видимости, был в подробностях ознакомлен императором Николаем II с русскими планами на будущий год. В британском Генеральном штабе забили тревогу по поводу перспектив продолжения войны на Ближнем Востоке. В конце января 1917 года, когда суровая горная зима сковала активность воюющих сторон, в столицу кавказского наместничества город Тифлис прибыл полномочный официальный английский представитель.
Посланец туманного Альбиона получил продолжительную аудиенцию у царского наместника. На встрече присутствовал и командующий Кавказской армии. Англичанин прямо высказал великому князю Николаю Николаевичу-Младшему всё то, зачем он приехал в Тифлис:
— Ваше сиятельство, я имею поручение от начальника Имперского Генерального штаба генерал-фельдмаршала сэра Вильяма Роберта Робертсона высказать вам мнение высшего командования британской короны по поводу хода войны на Кавказе.
— Сэр, мы с генералом Юденичем Николаем Николаевичем готовы с пониманием отнестись к сказанному вами.