Юденич
Шрифт:
Опытный Халил-паша принял в опасной Ситуации самое разумное решение, поскольку опоздай турки с отходом, им бы пришлось отступать по пустыне, в которой кочевали враждебные племена арабов-бедуинов. Племена горцев-куртинцев всё больше проявляли свою неблагонадёжность по отношению к Стамбулу, с этим тоже приходилось считаться турецкому командованию.
Учитывая то, что главные боевые действия в кампанию 1917 года предстояло вести с персидской территории, Юденич обратился к начальнику штаба Ставки Верховного генералу Алексееву со следующим предложением:
— Михаил Васильевич, вся тяжесть боевой активности с февраля легла на плечи Баратова. У меня есть предложение по реорганизации русской армии на Кавказе.
— Как, Николай Николаевич?
— Я предлагаю сформировать новый армейский корпус для действий в направлении Сулеймание и сформировать особый корпус со штабом в Кередже близ Тегерана. Это всего сорок километров от персидской столицы.
— Что это нам даст?
— Из этих новых корпусов и 7-го и 1-го кавалерийских можно образовать 2-ю Кавказскую армию для ведения войны против Турции с территории Персии.
— Что, ж, идея вполне перспективная.
— Мой штаб считает так же. Тем более, что управление Экспедиционным корпусом из Тифлиса и тем более из Карса или Сарыкамыша крайне затруднено и оперативностью не отличается. Это обстоятельство нас очень беспокоит.
— Но в таком случае эта армия может вам не подчиняться.
— Если так надо для пользы дела, то у меня возражений не будет. Пусть решает государь император и Ставка.
— Кого вы предлагаете на должность командующего новой Кавказской армией?
— Разумеется, генерала Баратова Николая Николаевича.
— Есть ли другие кандидатуры из подчинённых вам генералов? Может быть, есть кандидатуры на других фронтах?
— Других нет. Кто лучше Баратова знает Персию и подступы к Месопотамии? Никто. К тому же он уже не раз демонстрировал самостоятельность и разумность в оперативных решениях.
— Да, нами Ставке об этом хорошо известно. Вы будете настаивать на этой кандидатуре?
— Лично для меня это давно созревшее решение.
— Хорошо, Николай Николаевич. Я доложу о вашем предложении Верховному. Желаю удачи!
— Благодарю, Михаил Васильевич...
Однако императору Николаю II, терявшему политический контроль над государством, было уже не до Кавказа. Предложение Юденича о создании 2-й Кавказской армии осталось неосуществлённым. Ему так и не сообщили из Могилёва о реакции Верховного главнокомандующего на новый проект.
...Из европейской части России до Кавказа докатывались громы внутренних политических потрясений. Но Отдельная Кавказская армия ещё оставалась воинским организмом, не подвергшимся разрушению. В её войсках пока не проглядывались признаки деморализации. Не было и распропагандированных воинских частей, хотя антивоенные настроения стали заметны не только среди нижних чинов, но и среди офицерства.
Во фронтовых сводках января и февраля последнего для России года Первой мировой войны с Кавказа приходили удивительные сообщения. Полки воинов-кавказцев ходили в атаки и продолжали одерживать победы над врагом.
17 февраля1917 года 19-й Туркестанский стрелковый полк, которым теперь командовал полковник Хромых, по собственному почину овладел турецкими позициями на вершинах хребта Ики-Сиври — на высоте в 3300 метров. Неприятель был прогнан с самых благоприятных для обороны позиций в горах и даже не попытался вернуть их себе назад. Не поддержанные в наступательном порыве соседними полками туркестанские стрелки дальше не пошли.
Этот боевой эпизод в биографии Отдельной Кавказской армии оказался примечателен следующим. Прославленный многими боевыми подвигами в годы Великой войны полк туркестанских стрелков был укомплектован офицерами гвардейской пехоты, попросивших перевода на Кавказ, где русские войска «ещё дерутся по-настоящему».
Такой своеобразный протест офицеров российской гвардии на характер войны на Русском фронте получил самую широкую огласку. И вновь на страницах газет, за исключением разве что самых оппозиционных, прозвучало имя генерала от инфантерии Н.Н. Юденича, полководца, который продолжал воевать наступательно и победно.
В середине февраля у командующего Отдельной Кавказской армией состоялся последний телеграфный разговор с императором Николаем Н, находившимся в Могилёвской Ставке:
— У аппарата Верховный главнокомандующий. Докладывайте.
— Ваше величество, со взятием города Эрзинджана достигнут стратегический предел в наступательных возможностях подчинённой мне Кавказской армии.
— Разве для России на Кавказе появился предел?
— Да, всему есть пределы на войне, ваше величество.
— Почему вы так считаете, Николай Николаевич?
— Армейские коммуникации растянулись в горной, совершенно дикой местности на 500-600 вёрст. Продовольственные транспорты вынуждены сами съедать большую часть доставляемого провианта. Топлива почти нет. О проблемах санитарных, людских, боевого обеспечения я докладывал вам в Ставку ранее неоднократно.
— Каково ваше личное мнение? Вы же человек с именем.
— Ваше величество, роль Кавказской армии на сегодняшний день в стратегическом отношении закончена.
— Вы зря так считаете, Николай Николаевич. Есть идея — в апреле взять Царьград комбинированной атакой — с моря и суши.
— Овладеть столицей большого государства? Овладеть черноморскими проливами и городом с миллионным населением с его береговыми крепостями?
— Да, именно такая идея появилась в нашей Ставке.
— Но у такого стратегического замысла должно быть твёрдое, реальное обоснование.
— Вы считаете его нереальным?
— Ваше величество, у вверенной мне армии на сегодняшний день нет реальных сил, резервов и материальных средств выйти к Константинополю через Анатолию.