Юденич
Шрифт:
Фон Сандерс придерживался прогрессивных взглядов на развитие военного дела и оперативного искусства. На уходящую в историю кавалерию не уповал, с интересом присматривался к «механическим» средствам ведения войны. Среди германского высшего генералитета пользовался немалым авторитетом.
В декабре 1913 года 58-летний Лиман фон Сандерс направляется в Турцию как глава германской военной миссии. (В августе 1914 года в её состав входило 70 немецких офицеров, в конце Первой мировой войны — 800.) Руководил реорганизацией турецкой армии и до, и в ходе войны. Одновременно ему было поручено командование 1-м армейским корпусом, расквартированным в Константинополе, в результате чего после заявления протеста российским Министерством иностранных дел возник серьёзный дипломатический кризис.
О том, какова была роль германского генерал-лейтенанта в военной системе султанской Турции, свидетельствует следующий факт. Ещё до начала Первой мировой войны, в январе 1914 года, Лиман фон Сандерс за заслуги в модернизации султанского войска производится в муширы — маршалы Турции и назначается генерал-инспектором её огромной армии.
Когда в Тифлис пришло сообщение о том, что германский генерал назначен командиром 1-го армейского корпуса Турции, Юденич сказал Воронцову-Дашкову:
— Ваше превосходительство, это для нас означает одно — Германия стала хозяйкой черноморских проливов.
— Николай Николаевич, а не сгущаете ли вы краски на сей счёт?
— Никак нет, Илларион Иванович. Теперь можно ждать скорого появления германских тяжёлых кораблей в Черном море.
— Но султанское правительство вряд ли решится их пропустить. Ведь это будет означать прямой вызов России.
— Через Босфор и Дарданеллы германские крейсера пройдут к нашим берегам совершенно беспрепятственно. А что касается вызова, то назначение Лимана фон Сандерса командиром самого сильного турецкого корпуса — уже есть вызов нам.
— Что вы предлагаете предпринять в связи с этим?
— Надо подумать о более надёжной защите черноморского кавказского побережья от ударов с моря. Особенно позаботиться о Батуме и Туапсе с их портами.
— Что ж, Николай Николаевич, по всей видимости, вы правы. Тогда принимайте необходимые меры. На ваше усмотрение.
— Будет исполнено, ваше превосходительство.
— А я со своей стороны сообщу о том лично императору и Государственному совету...
О миссии Сандерса в штабе Кавказского военного округа имелась исчерпывающая информация. Она была получена почти одновременно от двух российских дипломатов, аккредитованных в Стамбуле — посла Гирса и военно-морского агента (атташе) Щеглова. Первоначальная численность новой германской миссии в Турции определялась человек в сорок. Но только первоначальная. Немецким офицерам предоставлялось право совмещать функции инструкторов с командными.
Глава миссии Лиман фон Сандерс становился командующим 1-м столичным корпусом, который занимал укрепления на берегах Босфора и вокруг Стамбула. В составе этого корпуса создавалась образцовая дивизия из всех родов оружия во главе опять же с германским офицером. Немецкие офицеры ставились во главе всех военных школ Турции.
Более того, все назначения на высшие должности в армии и производства в новые воинские знания отныне делались не иначе как по утверждению военной миссии Германии в Стамбуле. Такого иноземного засилья армия и флот Турции ещё не знали. Резюмируя своё, о том донесение, российский посол Гире обращал внимание на другую сторону «дела о миссии Сандерса»:
«Всё это означает, что в случае наших десантных операций в районе Босфора в будущем мы встретим здесь германский корпус...»
Личность Лимана фон Сандерса стала постоянным предметом обсуждений в Тифлисе. Его деятельность в Турции всё больше и больше озадачивала и Воронцова-Дашкова, и Юденича. В один из дней между ними состоялся следующий разговор:
— Николай Николаевич, не могу не ознакомить вас с письмом, которое я только сегодня получил от Сазонова, нашего министра иностранных дел. Будьте любезны, ознакомьтесь с ним.
— Он опять пишет вам, Илларион Иванович, о фон Сандерсе?
— Да, всё о том же. Читайте.
Юденич взял пространное письмо, одна из страниц которого была отмечена красными чернилами, и стал читать выделенное специально для него место:
«Всё практическое значение военной миссии генерала Лимана фон Сандерса сводится для нас к тому, что если у кого-либо в России ещё есть сомнения относительно истинных целей германской политики на Ближнем Востоке, то обстановка, в которой была задумана и приведена в исполнение означенная миссия, положила конец всяким неясностям и недоразумениям ».
Заметив, что Юденич кончил читать и о чём-то задумался, Воронцов-Дашков нетерпеливо спросил его:
— Так что вы на сей счёт скажете, Николай Николаевич?
— Только то, что Турция будет при всех невыгодах для неё большой войны стоять на стороне Германии.
— Вы в этом уверены?
—Думаю, что иного развития событий у границ Кавказского края в скорое время не предвидится, Илларион Иванович.
— Я рад, что мы с вами единого мнения о миссии Сандерса и повороте Стамбула окончательно к Берлину...
Разведывательная информация о деятельности германской миссии в Стамбуле заставила штаб Кавказского военного округа усилить работу по подготовке будущего театра войны. Улучшались дороги, создавались по возможности запасы армейского снаряжения. Проводилось уточнение первоочередного призыва запасников. Решались вопросы расквартирования возможных новых воинских частей. Многое приходилось «выколачивать» из столичного военного ведомства.
Юденич самым серьёзным образом позаботился об ускорении картографических съёмок приграничной полосы. Он при этом вспоминал своё командование 18-м стрелковым полком на войне в Маньчжурии, особенно в её начале. Тогда не то, что карт мест предполагаемых боев не поступало в полк — не было даже карт китайских провинций с городами и городками, основными дорогами.
Надо сказать, что военно-топографический отдел окружного штаба на сей счёт действительно расстарался. Когда Юденич ознакомился с представленными ему картами Закавказья и прилегающих к нему районов Турции и Персии, то он не смог скрыть своего удивления:
— Такие бы карты генералу Куропаткину и мне, как полковому командиру в 1904-м... Не могу не похвалить вас, господа топографы.
Карт Кавказа в штабе округа было целых пять:
Двухвёрстная карта, составленная по материалам инструментальных съёмок 1866 года в масштабе одна верста в дюйме, изданная в два цвета.