Юная Кармен
Шрифт:
Поскольку замредактора почти постоянно находился в кабинете, то у него под рукой был телефонный аппарат, на номер которого чаще всего дозванивались настойчивые читатели. Заслышав зуммер аппарата, он поднимал трубку с рычага и степенно отвечал:
– Редакция, Спасеба у телефона.
На другом конце линии возникала пауза, потом с недоумением спрашивали:
– Уважаемый, за что вы меня благодарите?
– Фамилия у меня такая, – сообщал он спокойно, будто автоответчик, ибо и прежде приходилось сотни раз давать пояснения. Узнав об этом казусе, Полина Иннокентьевна посоветовала:
– Представляйтесь по имени-отчеству.
Он пытался запомнить фразу: «Редакция, Аркадий Савельевич слушает», но часто на звонки отвечал машинально: «Редакция, Спасеба у телефона» и бумерангом прилетал вопрос: «За что вы меня благодарите?»
Нет худа без добра, по району, как будто по «сарафанному радио», распространились слухи о том, что в редакции работают очень вежливые люди. Даже, не выслушав просьбы, жалобы читателей, заранее говорят спасибо».
После первой публикации А. Спасеба в редакцию поступило пять писем от бдительных читателей сталинской закалки, изучавших газету с использованием лупы. Они с возмущением сообщили, что в слове «спасибо», редакция проглядела две ошибки. Один из них, злорадствуя, рекомендовал, «коль пошла такая пляска, вместо слова «корова» писать карева. Мол, «вологодская карева… паровоз».
Чтобы предотвратить поток подобных упреков пришлось в короткой заметке «К сведению читателей» сообщить, что в редакции в должности заместителя редактора работает Аркадий Савельевич Спасеба.
Ожидания по части усиления творческого потенциала редакции Спасеба не оправдал. Ни сотрудники, ни читатели не дождались от него шедевров и перлов. В каком бы жанре, будь то статья, зарисовка, репортаж или фельетон, он не пытался преподнести материал, получались сухие косноязычные отчеты, протоколы с собраний и заседаний.
Цитаты из трудов Маркса, Энгельса, Ленина, Брежнева, материалов ХХ1V съезда и призывов ЦК КПСС составляли от 30 до 50 процентов содержания его творений. Более того, он постоянно упрекал коллег за то, что редко ссылаемся на труды классиков марксизма-ленинизма. К сожалению, практика прославления правящей партии до сих пор востребована.
Из жанров замредактора удавались лишь короткие заметки, отвечающие на вопросы: что, где, когда и кто?
Невольно вспомнился рассказ А.П. Чехова «Лошадиная фамилия». Фабула такова: измученный зубной болью генерал Булдеев по совету своего приказчика решил обратиться с депешей к знахарю, который без всяких лекарств заговаривает зубы, снимает боль.
Но приказчик забыл фамилию целителя, помнил лишь, что она связана с лошадьми. Вся прислуга генерала, в расчете на обещанную им премию, предлагала разные варианты лошадиной фамилии, но тщетно. Лишь когда зуб был удален врачом, не без его наводки, приказчик вспомнил злополучную фамилию Овсов. Бросился к Булдееву за премией, но тот сунул ему в лицо два кукиша.
Конечно, ситуация со Спасебой развивалась не столь драматически, а забавно. Стало понятно, что Аркадия Савельевича в ожидании вакансии на престижную, денежную должность, временно не по профилю устроили на вакантное место. Тяги к освоению азов журналистики, к литературному творчеству он не испытывал. По сути, сел не в свои сани, однотипными, словно под копирку, отчетами, показал профнепригодность. Проку от него оказалось немного и поэтому в коллективе облегченно вздохнули, когда через два месяца Спасебу по протекции заворготделом райкома партии назначили председателем профкома винзавода.
Впоследствии мне довелось брать у него интервью.
– А, а коллега, добро пожаловать, заходи! – радушно пригласил он в кабинет, намного роскошнее того, что занимал в редакции. Задумавшись, с грустью признался:
– Скучаю по газетной работе, но и здесь приходится трудиться и мозгами, и пером. Конечно, это не знаменитая «Массандра», не голицынские погреба с драгоценными винами. Но и здесь есть где развернуться, проявить свои интеллектуальные и организаторские таланты. Вместе с администрацией завода решаю вопросы о поощрении передовиков, обеспечении жильем, местами в детских садах, путевками в санатории и дома отдыха. От забот голова кругом идет. Толи было в редакции, пиши, пока есть настроение, и в ус не дуй. Тихая канцелярская работа, райское место.
– Почему же вы ушли из рая?
– Я – солдат партии, в окопах не отсиживаюсь куда она прикажет, туда иду. Приказы не обсуждаются, а исполняются. В военное время грозит трибунал.
Аркадий Савельевич указал на книжку полку с девизом: «Профсоюзы – школа коммунизма!»
– Читаю, обогащаюсь знаниями, верчусь, как белка в колесе: собрания, совещания, заседания и везде, как профсоюзный вожак, обязан толкать зажигательные речи
Запечатлев его ценные мысли, достижения и планы в блокноте, я поднялся из-за стола. Он жестом руки остановил:
–Надо блюсти традицию. Тебя же засмеют, если узнают, что побывал на заводе, ни в одном глазу. Вспомнили, что Максим Горький сказал о виноделах?
Изречение писателя я увидел на одном из плакатов на территории завода, записал в блокнот, чтобы процитировать в интервью, готов был ответить на вопрос, но Спасеба меня опередил, глядя в буклет о коллекции вин, прочитал::
– Великий советский писатель, посетивший 17 августа 1926 года винкомбинат «Массандра», в книге почетных гостей оставил запись: «Уехал сравнительно трезвым – только по недостатку времени. В вине всего больше – солнца. Да здравствуют люди, которые умеют делать вино и через него – вносить солнечную силу в души людей!» Вот и мы последуем его примеру. В отличие от буревестника революции, нам торопиться некуда. В дегустационном зале сейчас обновляю интерьер, поэтому пригубим в кабинете, как говорится, без отрыва от производства.
Рассмеялся удачной шутке, достал из серванта три бутылки марочного вина «Мускат», «Каберне», «Херес», «Кокур» и два хрустальных фужера Штопором ловко выдернул пробки. Наполнил фужеры напитком. Открыл коробку шоколадных конфет.
– Выпьем, чтобы не ржавели, а блистали наши перья! – провозгласил он тост, по-прежнему считая себя причастным к пишущей братии.
Вместе попробовали по сто граммов каждое из этих вин.
– Замечательный вкус, цвет, аромат, – оценил я.
– Да, чудесный букет. В моей коллекции для важных гостей разные марочные вина, десертные, крепленные и сухие, «Портвейн», «Мадера», «Изабелла», «Солнце в бокале», «Херес», особенно полезный для физической и творческой потенции – тоном искусного винодела сообщил он и предложил, – Может, примешь еще граммов сто-двести? В этом смысле мне импонируют французы, которые не отказывают себе в удовольствиях. Рекомендую «Каберне». Это ценный, стратегический напиток.
– Все вина ценны и полезны, если их употреблять в меру, то есть соблюдать культуру пития, – подтвердил я. – Но о том, что «Каберне» стратегический напиток, слышу впервые?
– Я тоже до того, как стать виноделом, не знал, – признался Аркадий Савельевич. – Верно, говорят: век живи – век учись. Виноделие сродни тонкому искусству, имеет многовековую историю, начиная с античности от мифического бога Диониса. Так вот «Каберне» способно выводить из организма стронций и другие радионуклиды. Его выдают физикам-ядерщикам и испытателям атомного оружия в качестве профилактики против лучевой болезни и лейкемии. Поэтому и называют стратегическим напитком.