Юная модница на балу у королевы
Шрифт:
В комнату вошла еще одна служанка в алой форме и с легким реверансом протянула девушке с пышной прической серебряный поднос, на котором лежал плотный белый конверт, и та схватила его и небрежно разорвала. Она села на бледно-розовый диванчик и стала внимательно читать, медленно водя пальцем от буквы к букве, как будто чтение для нее было непростым занятием. Когда принцесса постепенно добралась до конца страницы, Луиза заметила в уголках ее серо-голубых глаз слезы. Внезапно принцесса в ярости швырнула письмо на пол и выбежала из комнаты.
Что случилось? Луиза украдкой подняла с ковра бумагу. Она быстро пробежала глазами письмо — очевидно, от матери принцессы, — написанное четким каллиграфическим
Ничего себе, вот уж точно не самое заботливое и чуткое послание от «любящей» матери. От этой юной девушки ждали, чтобы она задавала тон… в Версале, всего лишь одеваясь должным образом? Луизу слегка передернуло, когда это дошло до нее. Луизе, может быть, и доставалось иногда от матери за винтажную одежду, но это письмо просто дышало гневом! Но почему мать этой девушки пишет ей письмо? Неужели она не живет вместе с дочерью? Погодите-ка, а разве мисс Моррис не рассказывала о Версале? Луиза принялась вспоминать. Эта девушка казалась слишком юной, чтобы жить вдали от своей семьи, хотя, возможно, для нее это к лучшему, потому что ее мамаша, кажется, больше похожа на злую мачеху.
Луиза осторожно положила письмо на розовый бархатный диванчик и покинула комнату, чтобы попытаться найти принцессу. Может быть, ей удастся ее успокоить. Когда Луиза вышла в большой зал, выложенный черно-белой плиткой, у нее перехватило дыхание. Взгляд ее сразу уперся в позолоченное сводчатое зеркало, висевшее на противоположной стене над столом тикового дерева. Она не хотела в него смотреть, однако ничего не могла с собой поделать. Ее тянуло к нему, точно магнитом. И она медленно пересекла зал, чтобы посмотреть на свое отражение.
Хотя она того и ожидала, впечатление от увиденного оказалось крайне раздражающим. Из зеркала на нее смотрела двенадцатилетняя девочка, завитая, с высокой прической, в лиловом платье с широкой юбкой. Вид знакомого лица с брекетами во рту, которое пристально взирало на нее из тусклого зеркала, одновременно и успокаивал, и наводил тоску. Она еще не успела соскучиться по себе прежней, поэтому тут же спохватилась и, поглядев по сторонам, удостоверилась в том, что ее никто не видел.
Спасаясь бегством от своего отражения, Луиза выскочила из большой французской двери и оказалась в прекрасном саду, который словно сошел со страниц детской сказки. Там стоял круглый стол с изысканными фарфоровыми тарелками, чайными чашками розового цвета и изящным бело-голубым кувшином, полным свежесрезанных белых лилий и благоухающей фиолетовой сирени. Белая льняная скатерть была уставлена блюдами с булочками и горшочками с ярко-красным вареньем.
Вокруг сладкого малинового желе вились маленькие желтые пчелки.
За столом уже сидели две дамы. Одна из них казалась Луизиной ровесницей, у нее были бледная кожа, нежно-голубые глаза и светлые золотистые волосы, уложенные в менее эффектный вариант прически принцессы, которую частично прикрывала широкополая соломенная шляпа. На ней было такое же, как у Луизы, муслиновое платье, только бледно-зеленое. Другая женщина, гораздо старше первой, с тусклыми каштановыми волосами и холодными глазами стального цвета, была одета в более официальное чопорное бежевое платье с длинными рукавами. Она была грузная, а ее втиснутые в рукава запястья напоминали сосиски в шелковой оболочке. По-видимому, она была кем-то вроде компаньонки.
Луиза непроизвольным движением похлопала себя по голове, ощутив что-то вроде зуда, и с удивлением обнаружила у себя на макушке плотный ворох свалявшихся волос. Она просунула в него пальцы и вытащила застрявшую в нем хворостинку. Может быть, ей полагалось там быть? Почувствовав под рукой грубые спутанные волосы, Луиза подумала, что ей лучше не знать, когда эта Габриэлла в последний раз мыла голову.
— Ее нашел Бисквит! В гардеробной! — воскликнула принцесса, подходя к столу и вытирая со щеки последнюю слезинку; она небрежно бросила собачонку рядом с двумя другими, бело-коричневыми, которые с лаем резвились на лужайке. — Славно поиграли, правда? До чего же я люблю хорошие развлечения! Давайте еще поиграем после чая.
К поляне приковылял одинокий козленок, и принцесса, хихикая, скормила ему кусочек торта, который он жадно проглотил и слизал остатки с ее руки.
— Чудесно, — кивнула в знак согласия светловолосая девушка и захлопала в ладоши.
Луиза улыбнулась, стараясь вести себя так, словно ничего необычного не случилось. Как будто именно здесь ей и полагалось находиться. Эти девушки вполне могли сойти за учениц средней школы, однако они все еще любили играть в прятки и сидеть за чаем в саду огромного потешного дворца, любуясь на нарядных животных [42] , которые паслись неподалеку на фоне идиллического пейзажа. Может быть, останься она здесь навсегда, ей не пришлось бы взрослеть. Она могла побыть еще ребенком. Даже когда ей исполнится тринадцать.
42
Коров в Малом Трианоне каждый день мыли и повязывали им банты, перед тем как выпустить пастись к прудам.
Они подождали, пока сядет принцесса, и только тогда начали разливать дымящийся чай и разбирать пирожные.
— В жизни не видела более прекрасного места для игр! — воскликнула Луиза, намазывая маслом круассан из слоеного теста.
— Да уж, что может быть чудесней? — вздохнула принцесса. — Как бы я хотела всегда жить здесь! Не хочу возвращаться в Версаль. Людовик знает, чего мне стоят все эти формальности и этикет, потому и сделал мне этот подарок В Малом Трианоне я бываю самой собой!
Луиза посмотрела по сторонам. Стол стоял на лужайке в огромном саду, а рядом, по краю большого тихого озера, к которому с одной стороны примыкал деревянный мостик, буйно цвели кусты шиповника и лилии. Коровы с овцами свободно бродили вокруг и громко жевали дикорастущую траву. Среди цветущих апельсиновых деревьев росли где придется кусты роз, но почему-то выглядело все это идеально. По ту сторону дороги женщина в длинном сером муслиновом платье и с серебристым металлическим подойником в руке вела корову на поводке из голубой шелковой ленты, завязанной бантом на шее у животного. Можно было подумать, что они сидят где-нибудь в английской глубинке, однако из письма Луиза поняла, что это Франция. Казалось, что этот чересчур совершенный деревенский пейзаж кем-то выдуман, что такого просто не может быть в реальной жизни.
Луиза поймала взгляд молодого привлекательного садовника с пышной волнистой светло-каштановой шевелюрой, одетого в темные бриджи и приталенную куртку, который в стороне от поляны обрезал большими садовыми ножницами розовые кусты. Он покраснел и быстро отвернулся, как будто не хотел встречаться с ней глазами. Может быть, эта Габриэлла дурнушка или косоглазая?
— Кто это? — кивнув на него, прошептала она.
Может быть, он уже флиртовал с одной из этих девушек.
Хихиканье смолкло, за столом установилась полная тишина.