Юная модница на балу у королевы
Шрифт:
— Наверное, мне тоже пора идти, — заявила наконец Луиза, чувствуя себя неуютно под пронизывающим взглядом молчаливой компаньонки.
Она принялась собирать тарелки с объедками — привычка, въевшаяся в другой жизни, где матери всегда рассчитывали на помощь детей, — но вдруг остановилась, заметив изумленный взгляд Аделаиды. Луиза осторожно разобрала посудную стопку, сообразив, что во дворце наверняка есть люди, в чьи обязанности это входит.
И как по сигналу, из дома вышла женщина в переднике (та, что объявила о начале чаепития) с большим серебряным подносом и переброшенным через руку белым накрахмаленным полотенцем, в сопровождении трех других женщин в одинаковой серебристо-алой форме.
Кем бы ни была эта Габриэлла, но посудой она наверняка не ведала. Поэтому Луиза должна
— Мы пойдем вместе, у нас смежные комнаты. Исключительно из этих соображений.
Черт! Похоже, ей не удастся избавиться от этой дамы. С другой стороны, рассудила Луиза, это даже кстати, что кто-то проводит ее до комнаты Габриэллы, ведь она понятия не имеет, как туда попасть. Судя по огромным размерам парка, на это можно потратить весь день, а пропускать прием ей не хотелось.
— Дофина всегда прекрасно выглядит, не правда ли? — спросила мадам Аделаида, когда они вышли из чугунных с позолотой ворот, оставив позади Трианон.
Теперь они шли по великолепному парку.
Дофина? Кто это или что это? Оставалось предположить, что речь шла о принцессе.
— О да, — восторженно согласилась Луиза.
— Как жаль, что это не может продолжаться вечно, — с загадочным видом заметила Аделаида и украдкой взглянула на Луизу, словно следила за впечатлением, какое оставят ее слова.
— Да, — снова согласилась Луиза за неимением лучшего ответа.
Что бы это значило? На самом деле Луизе не хотелось вести с этой женщиной светскую беседу. Она боялась сказать что-нибудь не то и к тому же хотела получше рассмотреть роскошный парк, где воздух был напоен ароматами сирени и жимолости.
Луиза никогда не видела такого парка. У него был более упорядоченный вид, чем в Малом Трианоне, где все веяло простотой и естественностью. Ровными рядами стояли подстриженные деревья четких геометрических форм. Луиза со своей спутницей не спеша шагала по широкой, посыпанной белым галечником аллее, вдоль огромной аккуратно подстриженной лужайки, мимо мраморных ваз и статуй, высеченных настолько искусно, что казалось, им место в музее, а не на садовой дорожке. Вдоль дорожки кое-где под деревьями стояли кремовые мраморные скамейки, чтобы можно было посидеть в тени и полюбоваться на клумбы с цветущими розами на берегу зеркального пруда. Щебетали птицы, шелестела вода в бесчисленных фонтанах. В кустах послышался легкий шорох, и Луизе показалось, что по ту сторону подстриженного кустарника мелькнуло лицо того самого садовника. Она ни за что не будет больше обращать на него внимание. Может быть, он поймет, что на самом деле Луиза не Габриэлла.
Наконец они дошли до двух прямоугольных бассейнов, огромных, больше любого олимпийского плавательного бассейна (хотя эти, очевидно, служили скорее для украшения и в них никто не плавал). По углам каждого бассейна стояли бронзовые статуи в виде каких-то мифологических фигур. Послеполуденное солнце отражалось от воды и почти ослепляло. Луиза прикрыла рукой глаза и медленно посмотрела вверх, чтобы восхититься самым потрясающим из всех дворцов, какие когда-либо представали ее взору.
Она услышала, как ее спутница шумно перевела дух, очевидно, тоже ошеломленная этой красотой, хотя, не в пример Луизе, она уже видела этот дворец не меньше тысячи раз.
— Версаль, — восторженно проговорила Аделаида. — До чего же невероятное зрелище!
«Где я раньше слышала это слово?» — снова подумала Луиза. Что и говорить, более внушительного и величественного здания она никогда не встречала. Этому грандиозному замку из известняка, простиравшемуся в обе стороны от парадного входа, казалось, не было конца. По верхнему и нижнему этажам тянулись массивные золотые сводчатые окна с большими балконами, прикрытыми с флангов фигурными мраморными колоннами и классическими статуями. По периметру здания стояли по стойке «смирно» часовые в униформе.
Луиза смотрела во все глаза, разинув рот, словно не в силах надышаться всей этой красой и великолепием.
— О да, — ответила она наконец. — В самом деле потрясающая прогулка.
Глава 16
Пока они шли по огромному мраморному холлу, Луиза старалась рассмотреть фрески на потолке и висящие на стенах огромные полотна в золотых рамах и в то же время не отстать от Аделаиды, которая быстрым шагом пересекла большой зал и свернула в боковое крыло. В этом зале, возле этих картин Луиза почувствовала себя так, словно она шла по музею Метрополитен в Нью-Йорке. Потом вдруг мадам Аделаида извинилась, сказав, что, кажется, забыла в Малом Трианоне свои любимые шелковые перчатки. Видимо, эти перчатки были какие-то особенные, раз ей не лень было опять почти час тащиться за ними.
До начала приема Луиза решила обследовать дворец. Разве можно было хотя бы бегло не ознакомиться с ним, если уж она там оказалась? Она повернула в сторону, противоположную той, куда ушла ее компаньонка, и зашагала по широкому пустынному сводчатому коридору, с удовольствием стуча по черно-белым мраморным плиткам каблуками старомодных фиолетовых домашних туфель. По одну сторону коридора тянулась вереница грандиозных, высотой в двадцать футов, арочных окон, выходивших на террасу, откуда открывался отличный вид на парк.
Вдруг она едва не споткнулась о маленьких собачек, которые, скользя на гладком мраморе, с громким лаем и отчаянным упорством преследовали белую пушистую персидскую кошку, удиравшую от них по коридору. Луиза зажала нос. Ее начинало слегка тошнить от запаха, который стоял по всему дворцу, — смесь талька, апельсиновых цветов и собачьих экскрементов. Это был самый роскошный и в то же время самый грязный из всех дворцов, которые ей доводилось посещать.
Она заглянула в первую дверь справа, потому что кто-то по легкомыслию оставил ее приоткрытой. Дверь была такая высокая, что Луиза с трудом дотянулась до позолоченной ручки. Она начинала чувствовать себя Алисой в Стране чудес. Комната была вся в обоях с цветочным рисунком — вьющийся виноград, лилии и павлиньи перья на них перекликались с вышивкой на обивке мебели и портьерах. На каминной полке с изысканной облицовкой стоял бюст принцессы, а над ним висел портрет незнакомого Луизе мужчины с прической как у Джорджа Вашингтона, в красно-синей форме с золотыми пуговицами. С расписного потолка свешивались на длинных тяжелых золоченых цепях две хрустальные люстры. У одной стены, рядом с маленькой, едва заметной на цветных обоях дверью стоял застекленный шкафчик красного дерева, где лежали драгоценности. Если бы в этом дворце играли в прятки, Луиза запомнила бы эту дверцу на всякий случай.
Она удивилась, увидев дофину (что, по ее мнению, означало «принцесса»), которая стояла посреди этой роскошной комнаты на отполированном деревянном полу босая и в одной тоненькой шелковой комбинации персикового цвета. Она обхватила руками свое худенькое тело, а вокруг нее хлопотали по меньшей мере десять женщин, в том числе принцесса де Ламбаль, которую Луиза сразу узнала по зеленому, цвета мяты, платью, а не по круглому ангелоподобному личику, которое раньше трудно было разглядеть под ее соломенной шляпой. В отличие от дофины все остальные женщины были полностью одеты, на них были длинные платья с широкими юбками-кринолинами и прилегающими корсажами. Хотя дофина стояла в одной сорочке, ее светлые пепельные волосы были уже взбиты в башенную композицию, украшенную перьями и гребнями с искрящимися в них драгоценными камнями, а на щеках горели два ярко-красных пятна от румян. Луиза боялась, как бы не чихнуть, потому что в носу у нее щекотало от непреодолимого запаха пудры и цветочных ароматов. Одна из женщин натянула на дофину замысловатый корсет, другая туго зашнуровала его у нее на спине. Похоже, каждая помощница исполняла в этой процедуре свою особую роль. Все их движения были предельно отточенными, и действовали они так слаженно, словно изо дня в день совершали этот ритуал. Принцесса де Ламбаль держала наготове роскошное красное платье в ожидании одобрения со стороны дофины. Луиза вспомнила свой недавний странный сон, в котором старомодно одетые женщины обряжали ее в прекрасное голубое шелковое платье. Уж слишком много общего было в этих двух сценах. Может быть, тот безумный сон предвещал ей это путешествие во времени!