Юнона
Шрифт:
— Я бы на его месте уже все пальцы себе отгрызла, — заметила она.
Марика хмыкнула.
— Парень все утро читал нам стихи. По-французски, по-арабски и по-английски. Кое-что я даже запомнила. «Эй, новобранцы, садитесь к огню. Я не первых встречаю и хороню. Но пока вы живы, я вам объясню, как должен вести себя умный солдат, умный, умный, умный солдат, солдат королевы».
— Что-то средневековое, — удивленно заметила Нэлл.
— Это Киплинг, девятнадцатый век.
— А.
Марика вдруг издала негромкое восклицание, и у Нэлл быстро забилось сердце.
— Что?!
Несколько
— Есть! Готово! Капсула в каюте! Дэн сказал, его чуть не сдуло, — и она засмеялась от облегчения.
Нэлл переключилась в общий режим «кейки». Там было шумно и весело. Мишель возбужденно что-то рассказывал про муху и теннисный мячик, аватарка Алекса разливала виртуальное шампанское по виртуальным бокалам, Линда ворчала про «еще семь минут». Нэлл заметила, что аватарка Макса тоже активна, но он не принимает участия в общей болтовне.
— Сегодня завтрак будет на полтора часа позже, — объявила Мелисса.
— Да и пофигу, — отозвалась Марика.
— Как у нас на станции с легкими наркотиками? — спросил Дэн. — Я бы выпил бокал-другой чего-нибудь алкогольного.
— Можно в сок этилового спирта добавить, — предложила Марика.
— Венфорд, Рачева, возьмите себя в руки, — буркнула Линда.
— Почему бы и нет? Я считаю, что мы вполне можем себе это позволить.
Нэлл смотрела на часы в левом нижнем углу зрительного поля и следила, как истекают озвученные Линдой семь минут. Каждую секунду Мишель был все ближе к освобождению… и к заражению, если в каком-нибудь закутке все-таки остались споры нитевидных. Галдеж в «кейки» не умолкал, но Нэлл заметила, что француз больше не принимает в нем участия. Видимо, он тоже, не отрываясь, смотрел на часы.
Наконец, Мелисса пробормотала несколько слов по латыни, явно помянув Создателя, и Линда буркнула:
— Ладно. Пошел.
И в «кейки» разом наступила тишина.
После завтрака Нэлл нехотя села за статью и провела почти два часа, систематизируя данные по эхолокации Точки. План статьи был уже готов: в первой ее части следовало рассказать об измерении скорости звука в теле Точки, потом о резком усилении степени рассеяния звука на самых высоких частотах, потом об определении характерных размеров неоднородностей, рассеивающих звук, потом свои предположения о характере этих неоднородностей. Дело, еще месяц назад казавшееся ей захватывающе интересным, теперь виделось пустой формальностью, уступкой земному начальству. Гораздо больше ей хотелось закрыть глаза и снова соскользнуть в сияющий многомерный океан мыслей Си-О, побродить по извилистым закоулкам его памяти, увидеть причудливое отражение Вселенной в чужом разуме. Желание было таким сильным, что пару раз Нэлл всерьез задумывалась, а не послать ли Бейкера к черту.
Она уже приступила к работе над текстом, когда дверь с тихим звуком открылась, и в каюту вошел Том.
— Привет, Нэлли. Ты не будешь против, если я немного посижу у тебя?
Нэлл сняла виртуальный шлем и сладко потянулась.
— Привет, — улыбаясь, ответила она. — Ты очень вовремя: я как раз искала повод, чтобы отлынить от работы. Как там Мишель?
— Не знаю. Я уже часа
Том присел на кровать и откинулся к стене, вытянув вперед ноги. Он выглядел спокойным, даже расслабленным, но что-то в его голосе заставило Нэлл насторожиться и заглянуть ему в глаза.
— Ты как, в порядке?
— Конечно, — ответил он.
Случись это неделю назад, она бы ему даже поверила.
— Том, что произошло?
— Ровным счетом ничего, Нэлли. Я просто хочу посидеть и подумать.
Она выбралась из ложемента, подошла ближе и села на пол у его ног.
— Ладно, — сказала она мирно. — Давай сидеть и думать вместе.
Том глубоко вздохнул и погладил ее по щеке.
— Просто у меня ощущение, что я готов сделать большую глупость… — сказал он. — А я не люблю делать глупости.
— Мы — люди, а значит, регулярно делаем глупости, — откликнулась она. — Расскажешь?
Том кивнул и надолго умолк.
— Я снова говорил с Си-О, — наконец, выдавил он. — А еще мне написал Руперт. И теперь я чувствую себя загнанной в угол крысой. Что делают крысы, загнанные в угол?
Нэлл потерлась щекой о его руку.
— Руперт велел тебе взять зонд?
— Да. Причем в жесткой форме. Типа, это приказ, и все такое.
— Ты можешь не подчиниться. У него больше нет на тебя рычагов воздействия.
— Да, я могу не подчиниться. Но тогда кто я и зачем я?
Нэлл подняла голову и удивленно посмотрела ему в лицо.
— Ты — это ты. Вещь в себе. Ментальная вселенная…
Том невесело усмехнулся.
— Я — капитан Юноны, Нэлл. По крайней мере, был им до сегодняшнего утра.
— Был им? Ты что — подал в отставку? Послал в ад Руперта?
— Пока еще нет. Но долго тянуть с решением не получится. Если я проигнорирую его письмо, это тоже будет ответом.
Они помолчали.
— А что патрон? — осторожно спросила Нэлл после паузы. — Неужели потребовал от тебя Слепок в обмен на зонд? Как-то не похоже на него…
— О, нет, — с усмешкой ответил Том, — ничего такого. Напротив, он сказал, что зонд — это просто подарок, и что меня это ни к чему не обяжет.
— Тогда что тебе мешает принять этот подарок?
Том медленно провел рукой по своим волосам.
— Я ему не верю, — вымолвил он, наконец. — Я чувствую, как он меня продавливает, но ничего не могу с этим сделать. Это как гипноз… или как ночной кошмар: приходишь разговаривать во всеоружии чувств и мыслей, а уходишь с ощущением, что тебя вывернули наизнанку. Сегодня… — он запнулся. — Сегодня я просто позорно сбежал. И поклялся, что больше никогда не отправлю ему вызов. А через час пришло письмо от Руперта. Смешно?
Нэлл покачала головой.
— Том. Ты позволишь мне послушать ваш разговор?
— Тебе — да, позволю. Но больше никому. Комиссия по контакту обойдется. Все, что они хотят — это продать нас подороже.
Нэлл поднялась с пола, шагнула к ложементу и надела шлем. Через пару десятков секунд на зрительном поле появилась новая иконка, маркированная как лог.
— Господин посол? — как всегда церемонно спросил капитан.
— Доброе утро, Том.
— Прежде всего, я хотел бы извиниться за вчерашнюю безобразную…