Юность Барона. Потери
Шрифт:
Откуда, уже пешочком, догулял до здания ДЛТ.
Догулял подчеркнуто расслабленно, но не без прицела: для запланированной поездки в Москву ему остро требовалась наличность, которую Барон намеревался добрать именно здесь. Нет-нет, банальная карманная или магазинная кража не входила в его профессиональный воровской арсенал. В данном случае речь шла исключительно об обоюдно выгодной сделке…
В торговых залах негласного конкурента «Гостиного Двора» и в будние дни было не протолкнуться. А уж в воскресенье и подавно. Так
Наконец взгляды давних знакомцев встретились.
Не выказывая удивления, Гуревич едва уловимым кивком головы указал Барону направление и окликнул молоденькую смазливую продавщицу из не столь загруженной секции будильников:
– Соня! Обслужи товарища. Мне нужно отлучиться.
– Конечно, Георгий Маркович, – согласно кивнула та, перехватывая эстафету обработки клиента. – Вы определились, гражданин? Может, вам показать другую модель?
– А сколько в этих камней?
– Семь.
– А это много или мало?
– Так это смотря для каких целей…
Пять минут спустя Барон и Гуревич, уединившись в каморке, служащей одновременно раздевалкой и местом перекуса для сотрудников универмага, гоняли чаи и в качестве прелюдии к деловой части свидания вели неспешные разговоры за жизнь.
– … Тебе сколько кусочков? Два? Три?
– Сколько не жалко.
– Мне казенного рафинада не жалко и пять. Осторожно, горячий.
– Благодарствую.
– Это сколько ж мы не виделись, Барон? Полтора года? Больше?
– Где-то так.
– Кошерно выглядишь, даже лучше чем тогда. Хотя тогда ты был моложе.
– Ты, Жора, тоже не производишь подвядшего впечатления. Оно и понятно – в таком цветнике трудишься. Я имею в виду Соню.
– Увы мне. Сей цветок душистых прерий я действительно имею исключительно в виду.
– Что так?
– В отличие от тебя, я нахожусь в том возрасте, когда мужчину могут украсить только деньги.
– Красиво сказал. Надо запомнить и при случае сразить. Афористичностью.
– Не забывай с каждого цитирования отстегивать мне по целковому.
– Это с каких радостей?
– Я слышал там у них, на Западе, патентуют авторские права буквально на все. Включая оригинальные словосочетания и отдельные слова. «Кока-Кола», например. Или «Камель» – сигареты такие, с верблюдом, знаешь?
– Знаю. Но «ты не в Чикаго, моя дорогая» [19] .
– Эт точно, – погрустнел лицом Гуревич. – И я даже не знаю, плакать или смеяться за такое вот географическое несовпадение?
19
Цитата из стихотворения Самуила Маршака «Мистер Твистер».
– Думаешь, там, где нас нет, и в самом деле по две милостыни подают?
– Блаженны нищие, ибо могут иметь бескорыстных друзей.
– Кстати, о корысти… – перешел к делу Барон. – Мне тут книжица занятная по случаю попалась. Теперь размышляю: в чьи хорошие руки ее пристроить? Моя б воля – себе бы оставил, больно редкое издание. Но в моем положении обзаводиться домашней библиотекой, сам понимаешь, еще за умного сойду. А оно мне надо?.. Короче, не желаешь пробрести?
– И что за книжица?
– Полюбопытствуй, – Барон достал из внутреннего кармана свернутый в тугую трубочку книжный артефакт, позаимствованный в кабинете товарища Амелина, и переадресовал Гуревичу.
Секундно удивившись, Георгий Маркович натянул на физиономию маску показного равнодушия и принялся лениво шелестеть страницами. Вот только глаза подкачали – Барон считал в них живой, неподдельный интерес к раритету. Однако события торопить не стал, продолжая спокойненько попивать щедро переслащенный принимающей стороной чаёк.
– Хм… Э-ээээ…
– И что скажет заслуженный библиофил республики?
– Какое там! Куды нам сирым? – изобразил досадливое Гуревич. – Вот Изя, тот – да. Этот даже не заслуженный – народный!
– Ну-ну не прибедняйся, дружище.
– Даже не думал! В Изиной коллекции водятся такие фолианты, что, прознай за то сотрудники Публички, сперва слягут с инфарктом, а затем придут на квартиру с бэхеэсэс. Или наоборот – сначала придут, а уже потом слягут.
– Хорошо, Жора, я тебя услышал. Пожалуй, прямо сейчас к нему и прокачусь. Изя, он по-прежнему на Охте обретается?
– Что значит «прямо сейчас»? Я сказал про Изю, чтобы поддержать разговор, но я не сказал своего окончательного слова.
– Таки озвучь его скорее! Кому, как не торговцу будильниками, знать, что время имеет хождение наравне с валютой?
– Это у них там, на Западе, время – деньги. А у нас, по обыкновению: жизнь – копейка.
– Глубоко! Обратно запомню. Считай, с меня два авторских целковых.
– Благодарю. И сколько ты полагаешь выручить за пристроить?
– Учитывая, что это первое издание…
– Второе! Первое вышло годом раньше, в тысяча семьсот семьдесят первом году, – Георгий Маркович мечтательно закатил глаза. – В те благословенные времена, когда обязанности генсека исполняла тоже охочая до кукурузин, но принципиально в иные места матушка-государыня Катерина Алексеевна.
– Не смею перечить профессионалу – пусть будет второе. Думаю, оно стоит не меньше тысячи новыми. Но тебе, по старой дружбе, готов уступить за восемьсот.
– Семьсот. Завтра, здесь, в это же время.