Юность воина
Шрифт:
Блор вскакивал ранним утром, не успевало солнце преодолеть вершины гор. Ничего сложного в этом после Храма не имелось. Да и дожидаться, пока в дом без стука ввалится очередной псоголовый, желание отсутствовало. Вежливостью они себя в отношении него не утруждали. Очередной нетерпеливый уже наверняка дожидается снаружи. И лучше его не злить, чтобы не заработать лишней порции ударов. Тут не всегда помогала и толстая одежда с нагрудником. Дрались на спаррингах вполне всерьез, не сдерживаясь.
Для начала несколько кругов бегом, скорее чтобы прийти в себя и не спать на ходу, чем с определенной пользой. Легкий завтрак из небольшого
Травмы и болезни псоголовые рассматривали как попытку увильнуть от занятий. Они считали, что если уж взяли на себя труд показать нечто, то и ученик обязан соответствовать. Если в состоянии ходить, значит, может и прыгать. Извинением могли служить разве явные переломы, но никак не ушибы или синяки и уж тем более усталость. Тренировки могли тянуться до полуночи. Шесть часов на сон — и вновь тренировки, изо дня в день, все семь дней недели. Свободное время было редкостью и поводом для праздника.
В каком-то смысле это оказалось даже замечательно. Для него. Он еще растет, и запредельные нагрузки ему пошли исключительно на пользу. За полгода он прибавил в весе двадцать пять фунтов — и не северных, а честных имперских. В высоту пошло немного, остальное в мускулы. И все это благодаря помощи Абалы и Дока. Она тщательно следила за его состоянием и могла даже остановить поединок. Псоголовые слушались малолетку. Оно и понятно: маги — вне каст. Хотя вроде бы у этих и нет.
Во всяком случае, прибить его всерьез, до переломов или отбитых внутренностей, она не позволяла. И все бы ничего, однако постоянный пригляд далеко не всегда оказывался приятен. Девчонка вполне могла попереться за ним куда угодно, включая и нужник, но если нормально попросить — оставляла в покое. Сидела неподалеку и жалобно вздыхала. Так они и ходили вдвоем всегда и по любому делу. Не захочешь — привыкнешь. А что он для нее тренировочный объект — так на пользу же. Одного он так и не уяснил: самой ей в голову взбрело или кто-то дал указание.
Все тренировки были через силу, и Док вечером снимал усталость и боль в мышцах. Обычным массажем, без всяких магических штучек. Такому специалисту цены не было бы при дворе любого аристократа. Услуги такого рода и столь высокого уровня должны цениться на его вес монетами. Блор мог заниматься благодаря их помощи круглые сутки. И он делал бы это, если бы остальные не отправлялись спать. Зато вскакивал еще до рассвета и весь светлый период употреблял в дело. То, что остальные воины в оставшемся где-то далеко доме могли получить лет за пять, он наверстывал сейчас, в бесконечных схватках и повторении упражнений.
Ребра, сжатые сильными пальчиками, обожгло огнем, но он так и остался неподвижным. Спокойствие и отсутствие видимой реакции при подобных процедурах почему-то очень ценились псоголовыми. Один раз он присутствовал при лечении сломавшего ногу ребенка. Тот вместо плача и жалоб сидел с каменной мордой, а потом, когда процедура закончилась, упал в обморок.
Ничего приятного в подобном исцелении не имелось. Чем хуже рана, тем жутче боль. Док как-то сказал, что человек получает разом всю порцию, которая ему положена за время нормального выздоровления. Боги не дают подарков просто так. За все приходится платить. За здоровье — телесной мукой.
— Спасибо, — произнес он насколько мог отчетливо. Раньше Абале не доводилось беседовать с людьми. Они учились одновременно. Блор — языку жестов от нее, она — людскому наречию. Док не стремился ее озадачить имперским диалектом, и они общались обычным способом — руками.
Абала ответила пренебрежительным жестом. Ей это — тьфу и растереть. И ведь не выставлялась — действительно могла очень многое. В человеческом городе ей цены бы не было. Правда, там она имела бы замечательные шансы получить по голове камнем. А то и чего хуже. Да, и здесь далеко не лучшее место, но все же свои. Почти.
С ней вообще были какие-то непонятные сложности. Не из данного семейства, но жила почему-то в долине. Сверстников по возрасту не имелось. Дошло это не сразу, а когда он заметил, что делились здешние жители очень четко по возрастам. Старшие с младшими редко занимались одним делом. Все распределялись в труде и тренировках по одним им ведомым правилам и редко сталкивались.
Док не стал подробно распространяться на недоумение, но одно Блор уяснил точно. Псоголовые имели время гона. Поэтому и дети рождались почти в одно время. Сезон охоты, сезон земли, сезон спаривания и сезон рождений. Нечто в таком роде. Иногда случались сбои, и дитя появлялось на свет в неурочное время. По здешним понятиям вроде как жуткие извращенцы отец с матерью.
Такой ребенок считался проклятым, но никто не знал — отрицательным или положительным проклятием. Поэтому принимались меры предосторожности. Отправляли младенца в другую семью, а с родителями запрещали видеться. Впрочем, есть весомый шанс, что их тоже сплавляли в некие дальние края или в жертву приносили. Все зависело от ситуации и внутренних трений в роду. Всякое происходило, как он выяснил.
Док уверенно говорил, что из таких получались великие представители своего племени. Причем в обоих смыслах. Герои и подлецы, мощные маги и отвратительные трусы. Все дело в отношении и характере. Когда на тебя с рождения смотрят с подозрением, легко сломаться и приняться вести себя назло. Или всю жизнь доказывать окружающим, что ты не хуже.
Редко нежданному удается стать своим для семьи. Так что ничего удивительного, что она предпочитала общество людей. Они уж точно не смотрели свысока и с опаской. Напротив, уважали и спрашивали совета. Приятно оказаться необходимой и важной в одиннадцать лет.
— Домой, домой, — приказала Абала уверенными жестами. — Сегодня хватит.
— Да ты просто играть хочешь! — возмутился Блор.
Девочка уверенно кивнула. Посмотрела на реакцию и подмигнула. В некоторых отношениях псоголовые вели себя вполне на манер людей. Смеялись, ругались, подкалывали приятелей без злобы. Вот и этому люди Абалу не учили.
Он так и не проникся величием и любовью к игровой стратегии. Правила запомнил, но интереса не испытывал. Реальные военные действия во многом зависят от удачи, неожиданности, а не только от умелого стратегического расчета.
Да и нет там особой хитрости. Нападающий не имеет других шансов победить, кроме как наступать всеми своими фишками равномерно. Защищающийся, наоборот, должен постоянно стремиться переводить короля на свободное место, чтобы его не смогли окружить. А заодно чтобы нарушать равномерное наступление нападающих. Любой дурак знает: если у тебя преимущество в бою — не нападай отдельными отрядами.