Юся и эльф
Шрифт:
— Ему моя сестра больше нравилась… ты ведь некромант, да?
— Да.
— Он тоже… был…
— А…
А то мало ли, вдруг да этот жених-некромант тоже где-то неподалеку обретается. Из некромантов, к слову, нежить выходит крайне поганого свойства. То ли характер влияет, то ли общий уровень сволочизма сказывается.
— Он ушел. Тогда я… была еще слабой… — ее голос сбился. — Я… им нельзя верить…
— Расскажешь? — я осторожно шагнула влево, стараясь встать между нежитью и Элем. Вот
— Он… он говорил, что меня любит… что… будет любить вечно. Клялся, понимаешь?
…история простая.
В провинциальных тихих городках порой и не такие страсти кипят. Жил-был купец, которому выпала немалая удача. Разбогател. Титул прикупил, а с ним и почетное право склеп возвести.
Родовой.
Вот почему этому купцу взбрело в голову отметить получение герба столь странным способом, понятия не имею. Люди, они вообще странные. Впрочем, склеп строили по всем правилам, а стало быть, для возведения пригласили не только архитектора с камнетесами, но и некроманта.
Молодого.
Перспективного.
И дорогого… в общем-то практика в неспокойные времена распространенная. Род родом, но славным предкам лучше покоиться в мире, нежели видом своим напоминать потомкам о бренности всего сущего. А стало быть, некромант — это не прихоть, но жизненная необходимость.
…он был хорош.
В меру суров. Мрачен. Печален. Самое оно, чтобы вызвать в душе любовь и прочие, вредные для здравого смысла, чувства. Те оказались взаимными, а что отец не обрадовался, так лишь поначалу. После-то сполна оценил возможности. Некромант из рода древнего, даром, что младшенький сын без права на герб, но герб-то имеется, а вот сила новому роду не помешает…
Перспективы открывались чудесные.
И Юся летала на крыльях любви, пока однажды не очнулась в гробу.
В каменном саркофаге, крышку которого задвинули не до конца, оставляя доступ воздуха. И жених, которого Юся полагала самым дорогим существом, сказал:
— Прости. Но на крови оно крепче стоять будет.
…старый обычай.
Сговоренная жертва… она поняла все позже, потом, уже после смерти, когда отступили и страх, и отчаяние. Она кричала. Умоляла. Плакала и проклинала, чувствуя, как проклятья питают незримые сети, создаваемые равнодушным женихом.
Отец…
…он знал. Не мог не знать… две дочери. Кем-то надо пожертвовать. Корни родового древа не приживутся, если их не подкормить кровью… а потому…
Как он выбрал?
Бросал монетку?
Или просто отвернулся, предоставляя некроманту самому решить? Он ли подмешал в молоко сонное зелье? Он ли помогал обрядить старшую дочь в свадебное платье? Он ли заплетал четыре невестиных косы, украшая их по традиции полевыми цветами? Он ли, движимый чувством вины, в жалкой попытке ее искупить оставил Юсе алмазный венец? И браслеты? И прочие драгоценности…
Он был
И жених тоже.
Он не собирался отказываться от планов: основать свой род не так просто, а вот войти в чужой, созданный, забрав себе и жизненную силу жертвы — проще простого.
Юся умерла.
Кто бы выжил? Она просила… потом уже не о пощаде, но хотя бы о милосердии, только если ее и услышали, то отнюдь не люди.
— У него не получилось, — сказала я, когда она замолчала. — Он был идиотом… кто проводит такие ритуалы, не покорив сначала душу? Это же…
Риск.
Как знать, сломается ли жертва, позволив заклятью выпить себя, или вот, как в нынешнем случае, переродится в то… во что, собственно говоря? Ох, сдается мне, что «Полный справочник нежити» не так уж и полон, как мнят себе его авторы.
…человеческий облик.
И разум.
Память.
Чувства? Сдается, что и их тоже…
…нетленная плоть… про то, повреждается ли она огнем или заклятьями, проверять не хочется. Сдается, к этакой инициативе исследовательской отнесутся без должного понимания.
Что еще?
Треклятый цветок, на который Эля нанизали, словно бабочку? Просто цветы… лилии и прочие… не складывается. Вот никак не складывается.
— Он понял. Успел понять, — пожаловалась Юся, поднимая лилии. — он принес цветы… много цветов… я была… еще не совсем жива. Он сказал, что меня никто не найдет, что завтра у него свадьба. Моя сестра поверила, что я сбежала с любовником. И драгоценности прихватила…
Вздох.
И цветы дрожат, но держатся.
— Он сказал, что пока они здесь, я… не смогу уйти… и что я должна ему подчиниться. Я не захотела. Я… он велел умереть, совсем умереть, я хотела… раньше… но стало вдруг так обидно.. меня все будут считать падшей…
Сволочи, что еще сказать.
— Потом… после… он приходил снова и снова…
Но ничего не добился. Душа переступила грань, отделяющую мир живых и мертвых, чтобы вернуться. А значит…
Хрен его знает, что оно значит.
— И когда понял… у меня почти получилось его убить, — она скромно потупилась. — Он ушел совсем. Запечатал склеп…
…и полагаю, воздвиг новую ограду, оставив в ней небольшую лазейку. Вопрос, для чего? Или… не все обряды могут быть завершены без дополнительных условий.
Тогда калитка логична.
Как и…
— У тебя его кольцо? — кольнула нехорошая догадка, и Юся подтвердила ее, подняв правую руку.
Серенький перстень-печатка, из тех, на которых принято выбивать гербы. И главное, нынешний мне знаком распрекрасно.
Вот же…
— Я оторвала ему палец, — Юся погладила колечко.
— Умница, — я ее похвалила. — Но лучше бы голову…
…глядишь, у всех проблем было бы меньше.
— Чем мы можем тебе помочь? — Эль все-таки поднялся, хотя вид имел бледный, да и дышал слабовато. — Если, конечно, можем.