Южная роза
Шрифт:
Форстер откинул прилавок и шагнул к ней.
– Что вы делаете!
– она поспешно отступила в сторону, испугавшись его порыва, и схватив со стола нож для цветов, выставила его вперёд.
– He подходите! Не подходите! Прошу вас!
Но он не остановился, приблизился, загнав её в угол между стеной и прилавком, и нож упёрся ему в грудь, почти войдя остриём в пёструю ткань жилета.
– Думаешь‚ мне будет больно?
– спросил он, глядя Габриэль в глаза, и добавил горько.
– Да разве это боль? Ты уехала... ты бросила меня, Элья! Я чуть с ума не сошёл, думая, что ты где-то далеко в Таржене...
Его голос стал тихим и бархатным, и
– ...а ты всё это время была здесь... Элья! Элья!
– он покачал головой.
– Можешь убить меня, если хочешь, но я не уйду. И больше тебя не отпущу.
– Вы хотите совсем... совсем погубить мою жизнь?
– прошептала она срывающимся голосом.
– Да, милая Элья, - он чуть улыбнулся.
– Потому что без тебя это не жизнь. Я не могу дышать без тебя, не могу спать, не могу думать. Ты спасла меня, а потом бросила! Лучше бы меня застрелил этот проклятый Корнелли! Элья! Как же я скучал по тебе….
Он подался вперёд, и провёл ладонью по её щеке, по волосам. Её пальцы разжались сами собой, и нож, выскользнув из рук, упал со звоном на каменный пол.
И в тот же миг он обнял её, прижав к себе так сильно, совсем как тогда в оранжерее, сломав её и без того слабое сопротивление. Его прикосновение обрушило весь мир разом, отодвинув куда-то всю её решимость уехать и ненавидеть Форстера остаток жизни. И вместо того, чтобы его оттолкнуть, она в ответ обхватила его порывисто и крепко, прижавшись к нему, спрятав лицо у него нa груди, вдыхая его запах, и понимая, что нет на свете той силы, что заставит её сейчас разжать руки.
– Элья... Элья... Моя маленькая упрямица... Как же я скучал... Моя радость...
Он шептал, покрывая её волосы лёгкими поцелуями, а у неё в глазах стояли слёзы. И от мысли, что с ним снова придётся расстаться, теперь уже навсегда, ей хотелось
умереть прямо сейчас.
Она не хотела плакать, но разве слёзы спрашивают наше желание? И прежде чем она успела вытереть их, почувствовала, как Форстер целует её мокрое от слёз лицо и снова шепчет её имя, снова шепчет так, что земля уходит из-под ног. И снова его губы касаются её губ, заставляя встать на цыпочки и забыть обо всём. Податься вперёд, обхватывая руками его шею и притягивая к себе, и целовать в ответ, почти задыхаясь... С такой жадностью и страстью, которой она не знала в себе прежде, так словно теперь она не могла дышать без него...
В этот момент Габриэль поняла, что, кажется, готова на всё... даже стать его любовницей, идти за ним на край света, лишь бы быть с ним, лишь бы он её не отпускал...
И в то же время понимала... это всё равно невозможно. За кратким мгновеньем счастья, за взлётом на самую вершину, всегда есть падение в пропасть.
Она отстранилась, снова спрятала лицо у него на груди, вцепившись пальцами в полы его сюртука, и удерживая это хрупкое мгновенье... мгновенье, когда они вместе...
Они стояли так долго, кажется, целую вечность. Она молчала, боясь задать вопрос, на который не хотела знать ответ, а он тоже молчал, только гладил её плечи и прятал лицо в волосах, прижимаясь к ним щекой. Наконец она разжала руки, попыталась отстраниться, и прошептала, не глядя на него, и удерживая рвущиеся наружу слёзы:
– Вы должны уйти.
– Ты спросила, зачем я пришёл?
– Форстер разжал руки и отпустил
Он вдруг коснулся пальцами её подбородка, заставляя поднять взгляд.
– Это снова похоже на дежа вю, - он покачал головой, - но у нас с тобой всё повторяется. Я опять пришёл извиниться. Прости меня, Элья! За всё. Прости. Я сделал тебе больно. Я знаю - я дурак!
Он достал из внутреннего кармана сюртука бархатную коробочку, открыл и поставил на край прилавка. Габриэль моргнула несколько раз, смахивая предательские слёзы, и не веря своим глазам - на атласной подкладке лежало кольцо.
– А ещё, я снова пришёл просить твоей руки, - лицо Форстера было серьёзным, как никогда.
– Не потому, что этот брак будет выгоден нам обоим, и не потому, что мне нужно в какую-нибудь палату, спасти Волхард или решить финансовые проблемы... А потому, что люблю тебя, Элья. И хочу быть с тобой отныне и вовеки веков, или как там говорится в той самой клятве!
– Но... как же... Паола... И ваша помолвка?
– спросила Габриэль удивлённо, и даже слёзы её иссякли внезапно, а на лице появилось какое-то выражение недоверия.
Он и обмануть её может, с него станется!
– Я расторг помолвку.
– Расторгли? Милость божья!
– воскликнула она и прищурилась, прижимая ладони к горящим щекам, и вытирая остатки слёз.
– Но, ведь герцог Таливерда... и закон об экспроприации... вы же.. они же отберут у вас Волхард!
– Элья! Задери меня медведь! Я прошу твоей руки, а ты говоришь про закон?
– спросил Форстер раздражённо.
Oн вытащил кольцо из коробочки, и отшвырнув её, поймал Габриэль за руку и надел кольцо на палец со словами, в которых смешались радость и горечь:
– Только попробуй снова мне отказать!
– И вы молчали!
– выдохнула она, злясь на него.
Ну что вот, что он за человек!
– Я… не верю вам... C вас станется снова меня обмануть! Или вы мне сейчас всё расскажете и поклянётесь, что никогда... никогда больше не солжёте мне!
– воскликнула она, снимая кольцо и удерживая его двумя пальцами.
– Или...
– забирайте ваше кольцо и катитесь к дьяволу?
– рассмеялся Форстер.
И она не выдержала, тоже улыбнулась ему измученно, понимая, что поверит сейчас в любую его ложь, потому что больше всего на свете хочет верить именно в это!
– Ладно! Ладно, маленькая упрямица, - он улыбнулся ей широкой тёплой улыбкой, прости меня. Прости за то, что я был таким болваном на свадьбе Таливерда, за то, что притащил тебя в Волхард. За то, что добивался тебя как ненормальный. А главное, прости меня за то, что я совсем-совсем не раскаиваюсь в этом, - он развел руками, - должен бы, но увы... С той минуты, как я поцеловал твои руки на той злосчастной свадьбе, я сам не свой. Я вёл себя как мальчишка, и как дурак, но я просто хотел, чтобы ты влюбилась в меня так же сильно, как я в тебя. Я не сказал о помолвке с Паолой, потому что всё равно собирался её расторгнуть. Но если бы ты узнала об этом… ты бы... убила меня, наверное! Или сбежала, или сделала что-то глупое, стала бы сильнее меня ненавидеть, но уж точно не влюбилась бы в меня. А мне просто нужно было немного времени. Я не мог сказать, потому что никто не должен был знать об этом, иначе мог узнать и герцог. Даже Винс не знал - я искал покупателя, Элья. Я решил продать Волхард до того, как примут закон.