Южная роза
Шрифт:
На подъездной аллее уже стояла их с отцом карета, приготовленная для путешествия, и еще два экипажа, в которых разместились ящики с драгоценным грузом костей, и Корнелли указал одному из своих помощников проверить их. Синьор Миранди стоял тут же, едва не бил по рукам неосторожных солдат, и судя по его мимике, говорил он им об огромной исторической ценности того, что в ящиках.
Не найдя ничего среди останков саблезубого тигра, Корнелли подошел к Ромине, которая молча наблюдала эту картину, и поставив ногу на фундамент, стал нарочито похлопывать хлыстом по голенищу сапога.
Но сестра
Снова обыск.
А вскоре за Габриэль пришла Джида, и не глядя в глаза, пробормотала, кособоко присев в реверансе, что капитан Корнелли желает с ней поговорить.
Габриэль разгладила складки на своём дорожном платье, вздохнула глубоко, и пошла за Джидой. Сегодня она проснулась рано, почти с рассветом, и всё утро провела обходя усадьбу и прощаясь с теми местами, которые ей полюбились: с озером, с оранжерей и розами, и даже с обгоревшим дубом. Она крепилась изо всех сил, потому что ей всё время хотелось расплакаться, и видеть сейчас капитана Корнелли у неё не было никакого желания.
Она спустилась на веранду, где он уже поджидал её, расхаживая взад-вперёд широкими шагами.
– Что-то случилось, Габриэль?
– спросил он, видя, как холодно она приняла его приветствие.
– Ничего, - она пожала плечами, и остановилась, рассматривая тёмные еловые лапы, что нависали над окнами веранды, - о чём вы хотели со мной поговорить?
Корнелли прищурился.
– Ваш отец… синьор Миранди разве ни о чём с вами не говорил?
– спросил капитан с некоторым удивлением.
– Если о том, что сегодня вы собираетесь сделать мне предложение, то да, говорил, ответила Габриэль безразлично, переводя взгляд на белоснежные пики Трамантино Сорелле.
Повисла мучительная пауза. Капитан, видимо, не ожидал такого холодного приёма, потому что не повёл себя, как подобает мужчине в такой ситуации: не встал на колено и не разразился речью о любви, не достал кольца или цветов. Он стоял, заложив руки за спину, смотрел изучающе на Габриэль, и лицо его было напряжённым.
– Почему-то мне кажется, что эта новость не радует вас, - наконец произнёс он осторожно. Или… вы не думали над моим предложением? Габриэль... я… когда я впервые вас увидел…
Габриэль повернулась к нему, и прервав его попытку начать романтический разговор о любви, ответила, глядя прямо в глаза:
– Оставим этот фарс. Я не выйду за вас замуж. Так что, прошу меня извинить.
Лицо капитана исказила не то усмешка, не то гримаса злости, и он воскликнул, ещё до конца не понимая, что же произошло:
– И чем же, позвольте узнать, я вам не угодил?
– Просто отказа вам недостаточно?
– спросила Габриэль, чувствуя, как внутри неё просыпается злость.
– Позвольте узнать причину? Чем я так плох для вас, синьорина Миранди?
И ей показалось, что в голове у неё словно звучит насмешливый голос гадалки, так похожа была эта ситуация на то предложение в розовом саду, которое делал ей Форстер прошлой осенью. Тогда она, возможно, сделала ошибку, поспешив с ответом…
«Вам следует подумать о себе…»
И почему эти слова Форстера, сказанные прошлой осенью, вспомнились вдруг, так некстати?
Да провалились бы вы оба! Ненавижу вас!
Она усмехнулась горько.
– А почему вы собираетесь на мне жениться? Может, потому, что любите меня? Было бы логично, да?
– ответила она саркастично и посмотрела на него в упор. – Потому что, иначе, с чего вам ещё жениться на бедной девушке, у которой за душой ни ливра, и которой даже жить негде? Разве что по безумной любви. Ну, или потому, что вы надеетесь, что я принесу вам в зубах Волхард с его рудниками, как собака раненую утку!
Лицо капитана словно застыло, и видно было лишь, как раздуваются у него ноздри.
– Я слышала вчера ваш с Густавом разговор. Вы думали, что я - влюблённая дурочка, которая ради выгодного замужества оговорит Форстеров? А знаете… я окажу вам услугу, - Габриэль вытащила из кармана газетную вырезку и протянула её капитану. – Вот. Прочтите. Там, ниже объявления о помолвке моей кузины. Видимо, новости из
столицы ещё не дошли ни до вас, ни до вашего отца. В эту глухомань письма идут долго и часто теряются по дороге. Иначе бы вы знали, что скоро мессир Форстер породнится с герцогом Таливерда. И трудно придумать что-то более глупое, чем пытаться оговорить будущего родственника самого Чиньяле, чтобы заполучить его его земли и его рудники. Вы же понимаете, зачем мессир Форстер женится на его племяннице? Так что нет, синьор Корнелли, я не стану клеветать на Форстеров. А замуж за вас не выйду, потому что не люблю вас.
Капитан, прочитав заметку, молча смотрел на Габриэль. И, наверное, будь его воля, он бы убил её на месте, столько ненависти было в этом взгляде. Но сейчас его гнев совсем ее не пугал. Она была так зла, что даже испытывала наслаждение от того, что план Корнелли рушился.
– Так что, скажите мне спасибо за то, что я вас предупредила, и за то, что я буду молчать о том, как вы подбросили улики в поместье Форстеров, и пытались склонить меня к заговору. Ведь я бари, - она усмехнулась и развела руками, - а вы сами сказали, что значит слово бари... Мне поверят даже в суде, и прощайте ваши майорские погоны, а может, и капитанские... Так что уходите прямо сейчас и забирайте своих солдат.
Еще какое то мгновение они смотрели друг на друга в абсолютной тишине, а потом Корнелли саркастично усмехнулся, и окинув ее недвусмысленным взглядом, произнёс:
– Как неожиданно, синьорина Миранди! Все это весьма и весьма неожиданно. Или может наоборот - ожидаемо?
Он надел фуражку, и добавил с кривой усмешкой:
– Ну что же, желаю счастья мессиру Форстеру и его будущей супруге... и вам.
Он щелкнул каблуками сапог, коротко кивнул и вышел наружу широким шагом, хлопнув дверью так сильно, что Габриэль вздрогнула.