Южная роза
Шрифт:
И фраза Форстера, сказанная в тот день, когда они впервые встретились в Алерте, теперь обрела для Габриэль понятный и горький смысл.
...«Ну почему вы не попались мне вчера со своей корзинкой!»
– Если он откажется от этой женитьбы, он потеряет Волхард. А, может, и не только. Вы знаете, почему герцога Таливерда зовут вепрем? Чиньяле очень обидчив, он не простит Алексу, если тот расторгнет помолвку. Ради Форстера герцог тянул с принятием закона, и если Алекс попробует его надуть – Чиньяле сотрёт его в порошок. Вы должны уехать, синьорина Миранди.
Она молчала, опустив голову, и синьор Грассо добавил ещё тише:
– Я знаю, вы его любите…
– Знаете? – она подняла на него взгляд. – Откуда вам знать?
– Достаточно посмотреть на вас, синьорина Миранди, - грустно усмехнулся синьор Грассо, - и поверьте, я желаю вам счастья… Но, поймите, если вы любите его, единственное, что вы можете сделать, чтобы спасти и его и себя – исчезнуть навсегда из его жизни.
– Тогда зачем… зачем всё это было? – она обвела руками пространство. – Зачем он притащил меня сюда, если был помолвлен с другой? Пречистая Дева! Да как же можно быть таким… таким жестоким!
– Тут я вам не отвечу, синьорина Миранди, но… вы умная девушка. Вы и так догадаетесь.
Она встала, взяла письма, и прошептав:
– Простите, я хочу побыть одна, - поспешно удалилась.
Габриэль заперлась в комнате, упала на кровать, и просто лежала некоторое время. Почему-то слёз не было, только дышать было трудно, как будто на грудь легла неподъёмная плита, придавившая её к земле.
Он её обманул. Снова обманул. Он обещал говорить правду… И она поверила… Сколько раз он обманывал её? И сколько раз она верила? Знал ведь. Всё знал с того самого дня, когда они повстречались в Алерте…
...Милость божья, почему же так больно!
...Так значит, вот чего он хотел... Жениться на Паоле, а с ней… Вот зачем он привёз её сюда.
Вот чего он добивался. Обольщал её, шаг за шагом подводя к тому, чтобы она сама захотела этого. И вчера она была всего в одном шаге…
...Да как же можно быть таким мерзавцем!
Она встала, подошла к шкафу, и в который раз выгребла вещи. Она бросала их в чемодан, мало заботясь о том, что с ними будет. Швыряла вперемешку всё, что попадалось под руку.
Синьор Грассо прав. Она уедет. Завтра же. И никогда не вернётся. Она вырвет его из своего сердца. В нём нет места подлецам и мерзавцам.
...Провалились бы вы, мессир Форстер! Ненавижу вас! Ненавижу! Ненавижу… Ненавижу…
Она прислонилась лбом к дверце шкафа, сотрясаясь от сухих рыданий,
...Вы играли со мной, как кошка с мышкой…
...Да как же больно!
И может быть, поплачь она – стало бы легче, но слёз не было.
Габриэль взглянула на себя в зеркало.
Как она будет смотреть ему в лицо? Что она ему скажет? Он ведь опять что-нибудь соврёт! И она захочет поверить…
Потому что, если он захочет, она поверит ему. Она и сейчас пытается искать ему оправдания. Его голос, его взгляд, его прикосновения, даже просто мысли о них… они лишают её воли.
Нет, мессир Форстер, не в этот раз!
Она поедет на праздник в гарнизон. Сейчас встреча с капитаном Корнелли казалась ей менее ужасным злом, чем встреча с Форстером. А может, это будет даже лекарством.
Форстер вернётся вечером, что же - прекрасно! Она как раз будет на празднике, и постарается задержаться там как можно дольше. Капитан Корнелли сказал, что будет фейерверк. Отлично! Она дождётся темноты и фейерверка, вернётся поздним вечером и сразу же ляжет спать. А завтра они уедут. И одно утреннее прощание с Форстером она как-нибудь переживёт. Что там говорил синьор Грассо?
...«Просто скажите ему, что вы вернётесь, и всё - он вас отпустит».
Так она и сделает. Она сможет.
Она готова была бежать куда угодно - хоть в гарнизон, хоть к Корнелли - лишь бы быть подальше от Форстера. Лишь бы не видеть его, не слышать, не думать о его руках и губах, и горячем шёпоте, наполненном её именем…
Ей нужно просто пережить сегодняшний день. Всего один день.
Глава 24. В которой праздник заканчивается весьма неожиданно
Гарнизон стоял на окраине Эрнино, как раз за тем самым полуразрушенным мостом, который сейчас показался Габриэль памятником, воздвигнутым обману Форстера. Почему-то именно так подумала она, проезжая мимо. Боль к этому времени сменилась апатией и усталостью.
Ей не хотелось этого праздника, не хотелось ни с кем говорить и никого видеть. У неё было лишь одно желание – забиться куда-нибудь в угол и остаться там в одиночестве. Или вот уехать скорее и повидаться с Фрэн. И рассказать ей всё. Теперь-то она это могла. И была уверена, что вот теперь-то и Фрэнни её поймёт. Потому что её тоже предали…
Гарнизон встретил их шумом: оркестр, выписанный из Ровердо, играл вальсы, на территории внутреннего двора уже стояли накрытые столы, а вокруг прохаживались приглашенные гости и жёны офицеров, что жили здесь с ними в Эрнино.
Их встретили приветливо и дружелюбно. Появился капитан Корнелли и тут же, церемонно раскланявшись и поцеловав её руку, полностью завладел вниманием Габриэль. Ей казалось, будет хуже, но что-то словно сломалось внутри, и на том месте в её душе, где вчера ещё плескалось безграничное счастье, остался лишь серый мох усталости и безразличия. Всё, что окружало её, перестало иметь хоть какое-нибудь значение. Она думала, ей неприятно будет общество капитана, но вот он шёл рядом, был очень внимателен и заботлив, а ей было совершенно всё равно.