Южный крест
Шрифт:
– Брось. Я ими займусь. Высадим десант в районе их возможного местонахождения и переловим как мышей. Сейчас я высылаю вертолет. Выйди на открытое место, чтобы тебя было хорошо видно.
Наконец Алексей полностью разобрался с переводом этого разговора, но то, что он понял, заставило его не на шутку обеспокоиться. В первую очередь он приказал Хуку отправить для Вайса следующий текст: «Выходите к объекту на расстояние выстрела. Скоро прилетит вертолет. Если там будет Дуглас, постарайтесь его снять, в противном случае вертолет не трогать и выдвигаться к месту дислокации объекта. В случае отсутствия связи действуйте согласно плану».
Затем Серов достал спутниковый телефон и набрал номер Пилар де Консепсьон.
– Говорите, – раздался в трубке знакомый голос красавицы-креолки.
– Это Лобо. Слушайте и запоминайте. Мятеж назначен на послезавтра. Завтра в армии будут производиться чистки. Ваш муж в опасности. Мы попытаемся найти его сегодня ночью и вывезти в безопасное место. Как только это произойдет, я вам позвоню. Позаботьтесь
Женщина, не проронив ни одного лишнего слова, добросовестно повторила все, что услышала.
– Очень хорошо, Пилар. Надеюсь, удача нам улыбнется.
– Спасибо вам, Лобо. Я буду молиться за вас.
Они двигались по почти заросшей кустами и подлеском колее, которая поначалу вообще увела их далеко влево от дороги. Однако Хук посмотрел карту в меньшем масштабе, и оказалось, что они срезают путь, полностью минуя извивы основной дороги, идущей от одного населенного пункта до другого, петляя как заячий след. Индейцы туго знали свое дело. Сидя на броне, как два экзотических истукана, они лишь изредка оживали, когда дорога разветвлялась или почти исчезала в зарослях. Серов понял, что ему снова повезло. Помогая Уаси, он на несколько десятков километров сократил себе путь и сделал, с общечеловеческой точки зрения, благое дело. Если, конечно, убийство можно причислить к благим делам.
Уже смеркалось, когда бронетранспортер выехал на полянку, и один из индейцев подал знак остановиться и заглушить мотор.
– Тумбакайо. Дальше ехать нельзя, – сказал старший из проводников. – Опасность. Вот там дорога. За дорогой военный город. Много солдат. Мы уходим.
Оба варао соскочили с брони и, не сказав больше ни слова, засеменили в обратную сторону. Их фигуры постепенно растворились в сумеречной чаще, но светлые пятна босых пяток какое-то время еще мелькали среди деревьев прощальными сигналами.
– Определись, Хук, – проговорил Серов, сосредоточенно глядя куда-то сквозь заросли, будто пытаясь рассмотреть тот город, где много солдат.
– Уже, – ответил тот почти сразу. – Смотри.
На экране навигатора была прекрасно видна дорога, полянка, на которой они остановились, и в каких-то трехстах метрах на другой стороне дороги находился шлагбаум главного въезда в военный лагерь.
– Слушай приказ, – сказал Алексей, вдруг посуровев лицом. – Сейчас выдвинемся к дороге. Осмотримся и будем брать языка. Только офицера. Следов не оставлять. Действовать тихо. Сейчас всем достать и проверить штатные рации. Работать будем в наших комбезах. Форму наденем, когда пойдем в лагерь. Все понятно?
– Так точно, командир, – ответили ему тоже посерьезневшие спецназовцы шепотом.
– Тогда поехали!
Через четверть часа все шестеро, растянувшись цепью с интервалом в десять метров, медленно двинулись к дороге. Настроение заметно поднялось, так как они наконец должны были отработать одну из главных задач – выкрасть из неприятельского лагеря будущего президента страны.
«Надеюсь, он еще жив», – подумал Серов, всем сердцем желая полковнику Фонтекавада долгих лет жизни. Теперь он четко представлял себе шахматную партию, в которой его группа принимала участие в качестве легкой, но очень важной фигуры. Это понимание сложилось из разномастных кусочков небрежно разбросанной мозаики фактов, которые ему наугад подбрасывала чья-то невидимая рука. Машинально двигаясь вперед, отдав себя на волю рефлексов, он мысленно прокручивал свой будущий разговор с полковником. Судя по всему, этот Фонтекавада был тем еще упертым чистоплюем, которому легче стать к стенке, чем переступить через свои принципы и поднять то, что и так падает к его ногам.
Они одновременно вышли на опушку леса и затаились в мелколесье, рассматривая в бинокли привычную картинку летнего военного лагеря в преддверии учений или войны. У военных на всех широтах вырабатываются некие общие профессиональные привычки, и все военные лагеря похожи друг на друга как два муравейника. Хаотичные с виду движения подчиняются каким-то закономерностям, которые, в свою очередь, определяются уровнем и приоритетом приказов.
Любой диверсант, как вор на гражданке, должен прекрасно разбираться в психологии того, кого он хочет обмануть, и использовать стереотипы поведения в свою пользу. Серов понимал, что не стоит трогать офицера, заступившего в наряд или спешащего с озабоченным видом по делам службы. Такого обязательно скоро хватятся. Нужно искать кандидатов в языки среди тех, кто праздно шатается или только возвращается со службы.
Внимательно осмотрев военный городок, Серов выделил три объекта, заслуживающих внимания. Одним из них были офицерские бараки, стоявшие в стороне от солдатского палаточного лагеря. Туда он направил Дюка и Джэка, поставив задачу отловить офицера в звании не ниже капитана, выбирая среди тех, кто идет в барак или выходит из него, но явно не на службу. Опытный глаз легко мог определить, в каком состоянии находится человек и что он собирается делать – отдыхать или работать. Пистону и Хуку он дал задание попроще – засесть у дома с большой верандой, служившего
– Только смотрите, чтобы не был в стельку, – добавил он, напутствуя. – И ты, Хук, поосторожнее там. Без переломов челюсти. Мне нужен внятно говорящий язык.
В юности Хук профессионально занимался боксом, поэтому его еще в училище прозвали Боксером. Виктору не понравилось наличие в его прозвище буквы «ё», на которую падало ударение, что свойственно только русскому языку. «Хук» же звучало коротко и вполне по-английски.
Сам Серов с Рокером решил покрутиться у штаба и попытаться поймать рыбку пожирнее. Это было рискованно, но еще более рискованным было любое промедление. Кто знает, когда решат ликвидировать полковника Фонтекавада, а старший офицер в любом случае должен быть более осведомленным. «Если только его уже не расстреляли!» Серов отогнал эту недопустимую мысль, назойливой мухой зудящую в его сознании. Так думать не продуктивно. Чему быть, того не миновать, но работать нужно в расчете на лучший исход. Ну и на крайний случай оставалось последнее средство, которое не решало полностью проблему, но давало большую передышку. Это предусмотренная заранее ликвидация будущего диктатора и его сынка. «Варвару тоже придется ликвидировать», – подумал Серов с сожалением. Ему всегда становилось грустно, если приходилось убивать женщин, какими бы исчадиями ада они ни были. Хотя роль Варвары во всей этой истории не последняя, и крови на ней предостаточно, но ее почти ангельская внешность на подсознательном уровне взывала к базовым человеческим инстинктам, согласно которым женщины и дети неприкасаемы. Но это не тот случай, и Алексей прекрасно знал, что рука его не дрогнет.
…Офицерские бараки и бар находились почти у края лагеря недалеко от изгороди из колючей проволоки, в которой имелось много прорех. Так что первые две пары пошли работать в штатных комбинезонах, обеспечивающих максимальную маскировку. Им предписывалось сидеть в засаде и караулить праздно шатающихся офицеров. Скрутить такого зазевавшегося вояку и утащить в кусты можно было в какие-то доли секунды – ребята умели это делать мастерски. Опасность подстерегала их при пересечении дороги, где в любой момент могла появиться машина.
Неразлучная парочка антиподов по темпераменту Дюк и Джэк успешно пробрались среди мотков колючей проволоки, разбросанных вдоль изгороди, и незаметно подползли к пустой караульной будке, где, судя по всему, должен был стоять часовой, но вместо которого там валялись какие-то обломки мебели и мусор. Джэк спрятался в самой будке, а Дюк залег за каким-то ржавым железным баком, дававшим достаточно тени, чтобы скрыть его скрюченную фигуру. Возле казармы постоянно сновали туда-сюда молодые лейтенанты, иногда проходил важный старлей, но ни одного капитана или майора здесь так и не удалось заметить. Они не знали, что барак предназначен для проживания молодых офицеров. Чины от капитана и выше жили в офицерской гостинице недалеко от штаба, но ее не было видно с дороги, поэтому Серов туда никого не отправил. Однако возвращаться с пустыми руками они не собирались. Перекинувшись несколькими словами по рации, решили модифицировать план и продвинуться в глубь лагеря, чтобы найти языка, заказанного командиром. Их перемещения были настолько искусными, что обычный человек, не ожидающий подвоха, мог пройти в двух метрах от них и ничего не заметить или в лучшем случае подумал бы, что рядом пробежала кошка.
«Вредная инициатива» – так бы квалифицировал их действия старый командир подполковник Мороз. Но ситуация диктовала необходимость более гибкой трактовки приказа. И вскоре их свободное плавание дало положительные результаты. До них донеслись звуки шагов и эмоционального разговора нескольких человек. Дюк успел нырнуть в тень под стеной какого-то склада, а Джэк вообще просто присел в высокой траве рядом с дорожкой, так что со стороны казалось, что это какая-то канистра, либо бак, либо еще какой-то техногенный мусор, которого вдоволь разбросано на территории военного городка.
Тут же из-за поворота вышли шестеро, среди которых выделялся человек в комбинезоне танкиста с майорскими нашивками, также там были один капитан и четыре лейтенанта. Дюк единожды цокнул языком в микрофон, указывая на то, что брать нужно майора. Когда шумная компания прошла мимо, за ней вслед двинулись две бестелесные тени, никем не услышанные и никем не замеченные. К радости спецназовцев, майору приспичило по-маленькому, он махнул своим товарищам и остановился возле забора, огораживающего, судя по запаху, склад горюче-смазочных материалов. Разумеется, майору не удалось осуществить задуманное. Со стороны могло показаться, что тень забора выгнулась пузом, поглотив майора, и тут же вернулась в прежнее положение. Через пару минут один из лейтенантов вернулся, чтобы узнать, что задержало майора, но, никого не обнаружив на площадке, с досадой выругался и бегом бросился догонять остальных.
Пистону с Хуком не пришлось слишком долго прицеливаться. Как только они присели в кустах на перекрестке дорожек, тут же со стороны бара в свете фонаря появилась слегка полноватая фигура. С первого взгляда можно было сказать, что это не лейтенант. Когда фигура приблизилась и стали отчетливо видны капитанские погоны, Пистон, не задумываясь, метнулся навстречу офицеру, не дав Хуку размять руки. Через секунду на дорожке никого не было, а ошарашенного и ничего не понимающего капитана уже тащили к заранее обустроенному лазу в заграждении из колючей проволоки.