Южный Урал, № 5
Шрифт:
Вечная память и вечная слава замечательному писателю, чья жизнь и творческий труд были посвящены цели — строительству коммунизма.
Да будет ему пухом родная уральская земля!
В. Сержантов
ПЕВЕЦ ТВОРЧЕСКОГО ТРУДА
Работа — она штука долговекая. Человек умрет, а дело его останется.
Эти слова, завершающие один из сказов Павла Петровича Бажова («Чугунная бабушка»), с полным правом можно поставить эпиграфом ко всему творчеству замечательного писателя, нашего талантливого земляка, произведения которого широко известны советскому читателю и горячо любимы им. П. П. Бажов вошел в золотой фонд советской литературы как автор исключительной по своей талантливости и своеобразию книги сказов «Малахитовая шкатулка». Основная тема этой книги, ее основной мотив — творческий, созидательный труд рабочего человека, мастера-умельца, творца. Каждая страница этой невиданной еще в нашей литературе книги — вдохновенный гимн труду, трудящемуся человеку, преобразующему жизнь на земле.
А. М. Горький в своем докладе на первом Всесоюзном съезде советских писателей в 1934 году, обращаясь к деятелям литературы, говорил: «Мы должны научиться понимать труд как творчество…» П. П. Бажов с большой силой таланта раскрыл процесс труда именно как творческий процесс, процесс созидания. В своих поэтических сказах писатель выступил как страстный и пламенный певец творческого, созидательного труда.
П. П. Бажов — человек труда. Вся его жизнь — благородный трудовой подвиг. Крепкими, неразрывными нитями П. П. Бажов связан с народом, с рабочим классом, с одним из передовых его отрядов — рабочими Урала. П. П. Бажов — коренной потомственный уралец. Его дед — Василий Александрович Бажов — был крепостным и долгое время работал на Полевском медеплавильном заводе, Сысертского горного округа на Урале. Бабушка — Авдотья Петровна — была, как пишет Павел Петрович в своем автобиографическом вступлении к «Малахитовой шкатулке», «коренных сысертских родов», но в молодости попала в число «обменных девок, коих отправили на старый завод для принятия закону с тамошними парнями».
«Привезенная в Полевской завод таким диким способом, — рассказывает П. П. Бажов, — бабушка «приняла там закон, с кем указали», прожила здесь свыше двадцати лет, вырастила детей, но все-таки, как видно, «не вжилась». Как только было отменено крепостное право, дед писателя Василий Александрович Бажов перешел из медеплавильщиков в доменщики и вся семья Бажовых переехала в Сысерть на родину Авдотьи Петровны.
Здесь на восточном склоне Урала в Сысертском заводе — центре горного округа, в семье мастера-пудлинговщика, 28 января 1879 года родился Павел Петрович Бажов. Отец его — Петр Васильевич — принадлежал к тем мастерам-умельцам, знатокам своего дела, образы которых впоследствии так вдохновенно и с такой любовью нарисованы писателем в сказах «Малахитовой шкатулки».
Тяжелым было детство Павла Петровича. Отца его за непокорный характер и острый язык часто увольняли с работы. Семье приходилось переезжать с завода на завод, а иногда и месяцами ждать, когда отец снова может устроиться на работу. Об одном из таких ожиданий П. П. Бажов в автобиографической повести «Уральские были» рассказывает:
«…Съедено уже все. На поденные работы в заводе отец, однако, не выходит. Знает, что там все равно не примут, да и позором это считается для фабричного рабочего. Промышляет, чем придется: рыбалкой, старательством, сенокошением».
С завода на завод переезжала семья Бажовых. Перед будущим писателем еще в раннем детстве проходят картины горнозаводской жизни, различные типы уральских рабочих: горщиков, камнерезов, металлургов, углежогов, старателей. Он знакомится с их бытом, с условиями труда, с языком, с их устным творчеством — различными легендами, сказками, песнями, пословицами, поговорками. В самой гуще народной жизни, в недрах рабочего Урала с детских лет живет и воспитывается П. П. Бажов. Эта органическая связь с народом, с рабочим классом Урала не порывалась у П. П. Бажова в течение всей его жизни.
В одиннадцатилетнем возрасте П. П. Бажов вместе с семьей попадает на Полевской завод, расположенный в том же горном округе; но на западном склоне Уральских гор. О Полевском заводе, который в семье Бажовых обычно называли «старым заводом», Павел Петрович слышал очень много и довольно часто. На этом заводе в течение многих лет работал у медеплавильных печей его дед. Здесь в течение 20 лет жила бабушка писателя, привезенная сюда насильно молодой девушкой и «принявшая закон, с кем указали».
Естественно, что прежде всего в своей семье — от бабушки, от отца — Павел Петрович неоднократно слышал фантастические легенды о старом Полевском заводе и его окрестностях. В этих легендах-сказах загадочными, окутанными покровом таинственности, интригующими воображение мальчика вставали Азов-гора, Думная гора, Медная гора… В сказах повествовалось о том, что в недрах Азов-горы хранятся несметные богатства и что охраняет их «девка Азовка». «Иногда эта «девка», — рассказывает П. П. Бажов, — изображалась такой ослепительной красавицей, что всякий, взглянувший на нее, «навсегда свет в глазах потеряет и вовсе без ума станет». Чтобы получить доступ к оставленным в пещере богатствам, надо было знать «заклятое слово», «потаенный знак», «тайное имя», и тогда доступ в пещеру становился свободным, там встречала гостя девица, угощала его «крепким, стоялым пивом» и предоставляла брать из богатства, «что ему полюбится» («У старого рудника»). О Думной горе рассказывалось, что на ней был Емельян Пугачев. Три дня сидел он на этой горе, погрузившись в свои думы о народе, о его будущем, о борьбе с угнетателями трудового народа.
О Медной горе ходили страшные рассказы. Бабушка Авдотья Петровна, рассказывая своему внуку о Медной горе, не раз повторяла:
«Самое это проклятущее место. Сколько народичку оно съело! Сколько народичку!» («У старого рудника»).
Юному воображению будущего писателя рисовалась эта гора высокой, страшной, суровой. Каково же было разочарование Павла Петровича, когда он, приехав впервые в Полевской завод, нашел вместо горы «…поле самого унылого вида. На нем даже трава росла только редкими кустиками» («У старого рудника»). На недоуменные вопросы мальчика отец ответил:
— Я же говорил, что рудник это. Медную руду добывали. Значит, гора и есть. Всегда руду из горы берут. Только иная гора наружу выходит, иная в земле.
Об этой-то горе, находящейся в земле, среди коренных жителей Полевского завода ходило очень много легенд и фантастических рассказов. Эти устные рассказы, яркие, самобытные образцы горнозаводского народного творчества, услышанные П. П. Бажовым еще в детстве, легли впоследствии, полвека спустя, в основу замечательных сказов «Малахитовой шкатулки». Когда семья Бажовых поселилась в Полевском заводе, это предприятие уже являло собою картину запустения и постепенного умирания. П. П. Бажов в своем автобиографическом очерке «У старого рудника» рассказывает:
«Завод умирал. Давно погасли домны. Одна за другой погасли медеплавильни. С большими перебоями на привозном полуфабрикате работали переделочные цеха».
Из 7000 населения на заводе было занято только около 350 человек. Большинство населения занималось здесь углежжением, старательским делом, ремеслами, охотой, работой на рудниках и приисках и т. д. Несмотря на то, что на заводе с каждым годом было занято все меньше и меньше рабочих, население заводского поселка не уменьшалось. Все держались за свои насиженные в течение многих лет места. «Главной причиной особой привязанности населения к своему месту, — указывает П. П. Бажов, — был старый Гумешевский рудник, воспитанные работой на нем производственные навыки и твердая уверенность в исключительном богатстве недр вблизи Гумешек» («У старого рудника»).
В недрах Гумешек лежали действительно несметные богатства. Но использовать их в интересах Родины, народа, стало возможным только при Советской власти. А тогда, с 1871 года, старый рудник стоял затопленным и только лишь легенды и рассказы об этом руднике, о таящихся в его недрах богатствах передавались из уст в уста. Рассказчиков было много. Их можно было встретить почти в каждой рабочей семье. Наиболее искусными среди них были старики, работавшие здесь еще при крепостном праве. Самым замечательным рассказчиком, знатоком легенд и сказов был Василий Алексеевич Хмелинин или, как звали его ребята, дедушка Слышко.