За други своя. Добровольцы
Шрифт:
Спустя несколько минут, на площадке для пойманных кораблей воцарилась тишина. Стали мы разбираться, кто откуда. Из трюма, из машинного отделения, связь, врачи и повара, спецы по системам, только стрелков ни единого не попалось. Исполняли приказы — и сами оказались в заложниках.
Уймистер устроил открытое собрание, с участием освобождённых, облюбовавших клети.
— Не ведая расположения, мы в тупике: кто подскажет, как можно зайти с тыла гадам?
Десятки рук высунулись через прутья. Уймистер внимательно выслушал каждого, мельком глянул в нашу сторону. Взгляд его говорил: ох, и нашёл я себе занятьице!
Балуха рванул к нему — давай, подменю.
— Исключено. Это очень личное.
— Ну, сам смотри, мы на подхвате, если что.
Поискал я глазами полосатого — нигде не видать. Что он ещё задумал? То есть, да, какую программу взял на вооружение?
Глядя на стройные ряды клеток, подумал: а ведь столько ртов кормить придётся. Не проще ли вернуть по домам, и там пусть головы ломают?
— Командир! У меня тоже появилась идея.
Уймистер глянул на меня, как директор школы на хулигана.
— Это уже мои проблемы. Надо закончить на борту, а эти никуда не сбегут.
— Так я готов подключиться и ускорить дело.
— Извини, БероГор, но здесь моя вотчина. Позволь мне довести до ума всё, как я вижу ситуацию.
Поняв, что мой совет и слышать не хотят, я развернулся и бросил через плечо:
— По домам их надо отправить, вот что надо.
Командир предупредительно поднял палец вверх, поводил им между нами раза четыре.
— Посажу в клетку.
— Я готов. Только после обеда. Вместе с ладой. — Меня что-то подстегнуло, добавил: — Нам ещё понадобится матрас, две простыни и шесть покрывал, защититься от яркого света.
— Дорого ты мне обойдёшься, если посадить. Я снимаю все обвинения, оставайся-ка ты лучше на воле.
— Так куда мне деваться?
— Найди себе занятие сам.
На мой взгляд, это один из самых лучших приказов. Как же он редко звучит.
Смотрю — БероГора уже пристроила робота у тоннеля. Вероятней всего, она пояснила, что ей нужно отлучиться.
— Где у вас туалет? — очень вежливо начал я.
Командир глянул исподлобья:
— Открываешь шлюз и справляешь малую нужду.
— Меня же вытянет голодный космос!
— Возьми клей и намажь подошвы.
— Ну, хватит шуток. Моей ладе нужно по своим делам.
Уймистер уронил руки, какими до сих пор заправлял баллоны. Шесть колб объединял в себе тот самый насос, подводку к которому метко перебила БероГора. Изобретатель устранил обрыв, перемотал липкой лентой, — это на моих глазах! Теперь, вполне исправный, он отключился, как повелел владыка «охотника». Он готовился к новой фазе операции — надавить на противника силой расширяющейся пены. В углу, куда загнан зверь, ещё довольно свободного места, этот недостаток можно поправить.
— Так бы и сказал, что даме нужно припудрить носик.
— Что за фраза, откуда? — я насторожился, потому что от шутника можно ждать очередного фокуса. Приподнятое настроение его меня настораживало.
— Побываешь на старой Земле — там научат новому языку и современным оборотам. — Он грозно глянул на меня, потом повертел головой, нашёл БероГору. Выдохнул: — Во второй коридор, сто шагов, и дверь справа. Запас технической воды, в герметичном ангаре, в котором можно утопить шесть батальонов.
— Что за страхи такие, для чего, не понимаю?
Скривил лицо Уймистер по-директорски, будто собирался всыпать нерадивому:
— Оба можете разбавить, не повредит запасам.
— Ты, Уймистер, вообще-то человек? — Краем глаза я заметил Балуху, тот, держась за живот, быстро отвернулся, склонил голову — будто с воином собирается говорить. — Настроение хорошее у тебя?
— И не спрашивай.
— А хочешь, я его подправлю?
— Ты не сумеешь, студент, куда тебе!
— Командир, ты меня совсем не знаешь! — Одним словом, мы что-то разошлись. И воины вдруг испугались за свои жизни: вдруг один из нас схватится за оружие и пойдёт крошить… Клетка — не окоп.
Я потерял добрых полчаса, пока нашёл нужный коридор. Лада терпеливо молчала, позволив мне проявить таланты. Этот нехороший командир принудил меня познакомиться с половиной технических коридоров, в каждый из которых я врывался и думал, что хождение по мукам завершилось. И всякий раз, выбираясь обратно, сверлил спину командира. Ощутив жжение на спине, он разворачивался и делал удивлённое лицо: не нашёл? А попробуй в следующий… Если быть кратким, то половину корабля я изучил, думаю, возникнет надобность — запросто поведу корабль, только бы мне не мешали.
Лада подгоняла — быстрей, я уже на пределе.
Кажется, до директора жалобы дошли. Он сам открыл проход в коридор и вызвался проводить.
Я отступил на середину площадки, сориентировался:
— Мы сюда уже ходили, эй!
В клетках тоже помалу поднималось настроение, воины разобрались, что к чему.
— И вам смешно? — огрызнулся я. — Поздравляю!
Тронулся я следом за директором и ладой, сам рассматриваю стены. Ну, был же здесь! Это какое-то наваждение!
Пока дотопал до искомых дверей, застал одного командира. Ну, хоть ей полегчает, подумал на досуге, стараясь запомнить выражение знакомого лица. В следующий раз буду знать, на что это лицо способно.
— Тебе делать нечего? — спросил в лоб.
Он так славно расхохотался, что до меня дошло: на этом шутки закончились.
— Ты не поверишь, как долго я ждал этого дня и часа. Ты не поверишь! Так что, извини, коль обидел. Это всё от нервного напряжения, и получилось спонтанно, само собой.
— «Спонтанно» — ты специально накачиваешь чужими словами? Что оно обозначает?
— Лучше забудь. Попадёшь ли когда на старую Землю — вопрос. Там стоит зубастая охрана, воины с обеих сторон. — Уймистер предложил мне леденец, из собственных запасов.