За други своя. Добровольцы
Шрифт:
— Ты хотел генераторов добавить, — напомнил я.
— Так уже всё на месте. Приятель один уступил, по хорошей цене.
— Что же не предупредил? Мы шли от корабля, могли бы оценить итог установки.
— Они не задействованы пока. Всё рук не хватает, а ещё восстание.
БероГора уточнила:
— Восставшие могут поддерживать связь со своими?
— Пусть попробуют. Посадят батареи — я заряжать не стану. Все сети под контролем, я им оставил только освещение.
— Чего ради?
Уймистер глянул на неё влюблёнными глазами:
— Действительно! Какая же ты умница! Они же в темноте скорей прилипнут к переборкам! Эй, помощник!
На его зов явился полосатый, получил приказ и исчез в горловине перехода.
Вспомнив что-то, командир спросил:
— Хочется думать, он вам не сильно докучал?
— Как-то не заметили, — я поддержал разговор, и поймал настроение. — Всю ночь просидел у иллюминатора и считал пролетающие глыбы.
— Странно, — Уймистер снова склонился над пробирками, — что-то пошло не так. Вот, тоже придётся посмотреть. Там регулировка не сложная, и школьник справится.
— Скажешь, что надо, и я займусь, как вернётся. — Сам сказал — дал косяка на любимую. Мужчина в доме должен уметь всё. Когда будем строить дом, я сделаю раздвижную крышу. Идёт дождь — раз! И влажная уборка. Излишки убрали, и воздух влажный. И краны не нужны. Боюсь я их чуток. Открыл однажды — а он реветь пошёл, как бешеный!
Новый эксперимент с пеной снова не получился. Шарики взрывались самопроизвольно, и причины мы не понимали.
— Кажется, при комнатной температуре, имеем такие отклонения. — Втроём, мы залегли за вертикальной панелью, приглашаемой на эксперименты. Выждали, пока вся партия не самоликвидируется, выглянули. Уймистер взял в руки баллон с надписью «холодильник», издали направил струю в центр скопления неразорвавшихся шариков.
Полосатый уже был на месте, караулил очередную задачу.
— Эти припасы надо доставить к офицерам. Сумеешь пробраться в тыл?
— Прошу прощения, но я давно собирался предложить этот вариант. То есть, пропорцию дизметпрокситалуолметара с добавкой (названия такие, что я уши закрыл, потому и не сообщаю подробностей)… — И полосатый, нисколько не смутившись, признал: — Просто не хотел отнимать пальму первенства. Хоть мы и коллеги, но я ни на что не претендую. Обслуживание и запитка батарей — что ещё нужно простому помощнику?
Собирали мы полосатого в дорогу — как родственника, полный рюкзак шариков, с местным охладителем. План маршрута он предложил сам, показал командиру на виртуальной карте, на личном планшете. И хотел я тоже глазком лизнуть, да Уймистер, вроде шутя, боднул бедром: «Это секретно, тебе нельзя видеть до окончания операции».
— По-твоему, я отправлюсь следом и предупрежу офицеров?
— Давай я тебе дам раскладку. Позавтракал, настроение приподнятое — вот и хочется где-нибудь приложить силёнку. Я же не против, но план «охотника» у тебя в голове ещё не зафиксирован, а тут, под боком, вражеский линкор. Выкрадут — и выставят условия, в обмен на твою голову.
— Да я не полезу туда!
— Ночь прошла — и всё забылось? На твоих ладонях потёртости от резака. Или они от обнимашек с красавицей-женой?
— «Обни… обнимаш…» А можно нашими словами пользоваться? Как все сговорились.
— Тут ты угадал. Мы все против тебя замыслили полноценный заговор. Извести со свету и сделать предложение вдове…
Я проглотил язык. Хотя понимал, изобретателей частенько заносит.
Поднял на него глаза.
— Извини, сболтнул лишнего. Ну, не каждый раз импровизации удаются.
Про себя я давно не обижался на шутников, делал вид обиженного, чтобы больше позлить. Нравились дружеские шуточки, и включал простака. Глумитесь! Они и БероГору уже задействовали трижды. Выдумает какую-нибудь головоломку — тут же подхватят.
Но про себя-то давно понимаю: скоро у них порох закончится, и что потом? Забудут, как донимать, делом займутся, я исчезну из поля видимости: есть предчувствие, что дорожки наши могут в скором времени разбежаться. Закину за плечи какое орудие и скажу на прощанье: с вами было хорошо, извините, если что не так… и уйдём с БероГорой, на свои хлеба. Если к тому времени не доверят корабль с экипажем и не отправят куда, поближе к старой Земле.
— Ну-с, что тут у нас? — я подсел к столику, на один из приготовленных стульчиков.
Уймистер колдовал над новым рецептом шариков, с такой головой надо в правительствах сидеть.
Он почувствовал моё нетерпение, отложил инструменты.
— Говори.
— У себя в голове не нахожу ответа…
— Бывает…
Мне бы остановиться, отложить разговор, да вопрос не терпел.
— Как так вышло, что мы погнались за «Карателем», а потом, вдруг, снова оказались рядом с «Б-2403»?Вполне допускаю, когда мы с гор мчали на колёсах. Долго поднимались на гору, чтобы оказаться внизу, за считанные минуты.
Командир взял в руки пульт. На мониторе побежали картинки — я не успевал разглядеть, но ему это не мешало.
— Вот ответ. — И снова на мониторе то самое окно, в углу общего полотна. Момент стыковки с кораблём противника, когда роботы занялись распределением пены по поверхности. В окне появилось малое окно — отслеживание выхлопа. — Мы не сразу заглушили его двигатели, десяти минут хватило, чтобы вернуться на пост. На двойной тяге.
— Тогда не понимаю смысла. Оттащи корабль куда подальше — и разбирай.
Уймистер покачал головой.
— У поста, наоборот, безопасней. Кто в здравом уме полезет в глухие края, где лишних глаз может быть стократ больше? Там ещё опасней, по причине шастающего сброда. Банды, кому нет указа. Года три назад, какой-то сорванец безголовый, взял и подстрелил военное судно. Возможностей у экипажа ответить было не густо, сухогруз с устаревшим оборудованием. Но на ту беду, в скоплении глыб, сидела крупная группировка. Сказали себе: что пропадать добру, и дружно накинулись. Когда поняли, что военный, а обратно не вернёшь, раздели экипаж, троих офицеров уложили, остальные сдались. И скинули живую силу подальше от точки захвата, а судно разобрали на запчасти. Каждый свою долю выставил на нелегальном базаре.