За други своя. Добровольцы
Шрифт:
— Кое-что приходилось слышать. Но охотно выслушаю, как говорят, из первых уст.
— Тут было бы к месту сообщить подробность. Имел я несчастье заключить сделку с одним из картавых. Это не поддаётся осмыслению: своими глазами и умом понимаю, дело выгодное. Как только вынес на базар изделия, и там их тысячи, если не больше. Другой картавый подходит, готов скупить по цене, в два раза дешевле, чем я поставил: или ты ничего не продашь. А материалы поставил третий картавый. — Рыжий слушателей оглядел. — Кто с таким бандитизмом сталкивался, тот поймёт. И уже на борту корабля, общаясь с людьми с других планет, я пришёл к выводу, что это мировое зло, которое проникло во все сферы, куда ни загляни.
— Но в армии их, вроде, не жалуют? — Балуха опирался на свои источники.
— Вот это и удивило. Позже стало понятным, почему. Рисковать своей головой они не собираются, а нас подставить — купят за сотню монет и продадут за триста. Так что, у командования свои мерки для зачисления в наёмники.
Имя рыжего — Раффин, тоже происхождение непонятное, но рассказчик из него достойный. А пошли описания будней — впору за голову хвататься. В офицерах — сплошь какие-то мутанты, инородцы, как минимум, и где таких только находят? И именно разность в происхождении поставлена во главу угла для издевательств. Унижать при всех, наказывать, донимать — хлебом не корми. Повесился на ремнях один солдат — офицеры следующую жертву присматривают…
— И как нам выживать в таких условиях, скажи? Только объединяться. Собрали группу, подловили удобный момент и повесили самого злостного. Подбросили записку, как его рукой написанную: «Надоело жить так, уйду, другого способа не вижу». Что тут началось, они озверели до крайности, сразу добились разрешения иметь при себе оружие постоянно. Мы второго повесили, и ситуация мигом изменилась. Допросы, посулы — ты же знаешь или догадываешься, подскажи, кто, и мы наградим, в отпуск отправим… А когда всех пропустили через такое сито, кто-то высказал догадку, и одного из группы повесили, при полном построении. Доказательств всё равно не нашли, но решили запугать. Ужесточили контроль за каждым, объявили военное положение и отправили на фронт. Как такого, нет фронта, обе армии давно разошлись и соблюдают паритет. А вот заказы на разорение планет изредка поступают; современная армия для исполнения заказов пока только и годится.
— Считаешь, снова черношляпники? — Балуха чертил что-то в блокноте, следом вносил поправки в планшет.
— Полная уверенность. Мы долгое время занимались сбором информации. Заказчики — именно они, но за их спинами стоит некто, кого обычным способом не вычислить. Мощная защита от проникновения стоит, дублированная многократно. Если кому-то удавалось, он пытался дать пищу и работу журналистам. А там — на кого нарвёшься. Честный человек начинает бить тревогу, да хозяева издательств тут же уничтожают экземпляры и весь тираж, терпя убытки. Только они не сравнимы с последствиями, какие могли бы призвать народы ко всеобщему восстанию. — Раффин промочил горло, отхлебнул их фляги.
— Говоришь, явное «мировое зло» — черношляпники, их же и подставят, прижмут к стенке обстоятельства. А главный зачинщик снова уйдёт от ответа. Но ваших офицеров никак к злу не пришьёшь. Они дежурные винтики этой системы.
— Корпус держится на винтах, вот их и нужно удалять. А наши офицеры, в большинстве своём, заслужили смерть.
— В большинстве, ты сказал. Как же мы отделим одних от других?
— Для того и опросим стрелков. Им лгать не к чему. Ржавые винтики уничтожим, надёжные сохраним…
— Всё-таки, смерть гадам, другого способа не поищем? — подал голос командир. Я и не заметил, как он подошёл. Внимательно изучил лица заговорщиков. — Пока не убивал — не ведаешь, чем этот хлебушек намазан.
— Разве враг не заслуживает смерти?
— То — явный враг. Скажем, он направил оружие на тебя, с предохранителя снял. Действуй! Ты в ответе за собственную жизнь, и цена вопроса иная совершенно. А эти, — командир указал кивком за спину, — скорей даны для укрепления смыслов и понятий. Ты сам бывал таким, ответка наверстала. В шкуре отдающего приказы, палку перегибал не раз. Вселенная запомнила — и ныне наградила тем же. И, скорей всего, средь офицеров этих, есть те, кому ты крепко задолжал.
— Так что, наградить теперь их, что ли?
— Уймись. Это я говорю тебе, Уймистер. Совпадения смыслов не находишь? С первого раза может не дойти, согласен. Вот с врагами нынешними как быть? Просто отпустить. Судьба сама распорядится, сделает ли он ещё десяток шагов и уцелеет, или одного не успеет сделать. А хорошенько разобраться — так и не враги. Серые твари, подобные на рептилий и летучих гадов — стопроцентные враги, им один наш вид неприятен, как и их нам. Зато они умеют претворят планы нашими руками. Даже реки полноводные перекрывать.
— Да где им такое удалось? — Раффин скорчил рожицу недоверия, — не шутишь?
— На старой Земле. Но пока не о том. Главный враг никогда не виден, он просто создаёт условия, чтобы мы убивали себе подобных.
И воин надолго замолчал. Кажется, проняли простые слова. Надеюсь, теперь пересматривал позиции. Гнев против офицеров — очень мощный стимул, чтобы оставаться в той же лодке и набирать баллы. Чем дальше плывёшь, тем труднее вернуться и выбрать другую реку.
В конце концов, Уймистер нас пригласил для беседы.
— К завтрашнему дню, пена возьмёт высокую прочность, и тогда понадобятся руки. Роботам не доверишь, самим придётся вырубать. Я уточнил: формой офицеры отличаются, это несколько облегчит задачу, да такое количество рядовых освободить — мало не покажется.
— А если сейчас приступим? — Балуха искал поддержки, кивнул мне. — Часть сегодня, и помощников прибудет. Своих же освобождать.
— Договорились!
Вооружились мы баллонами синего цвета, перешли на борт линкора. Как только я увидел, что пена по высоте заполнила главный коридор наполовину, то подивился расчётливости командира. Такую крупную цель он взял в оборот впервые, и сам доволен результатом.
— Правила просты: резаком проходим по четырём граням, освобождаем пространство для дверей. Затем внимательно открываем — не пугайтесь, если сразу встретите чьи-то глаза. И, первым делом, обратите внимание, что в вашу сторону не смотрит оружие.
По-ехали! Лада нарисовала квадрат, я прошёлся вертикально резаком. Подковырнули — есть свободное пространство. Потянул ручку на себя — не поддаётся, резаком помог.
В помещении, по пояс, «застряли» человек сорок, офицеров не видно. Минут за двадцать освободили этих, объяснили, как действовать. Воины разошлись не на шутку, поработать охота появилась не на пустом месте. Мы же с ладой, держа оружие наготове, просто отслеживали, как идёт освобождение пленных. Роботы обеспечили основным инструментом.