За этот шанс во Вселенной
Шрифт:
– Я говорила на языке антеров, на языке моего друга.
Холодный пот прошиб аудиторию. Звук лечит, звук оглушает, звук убивает. Бывали случаи, когда древние кельты особенным криком своим повергали войско противника вспять. На Земле старинные мастера восточных единоборств учились издавать звук, исходящий из глубины живота, способный убить мелких животных и парализовать человека. Крик «лечащий», крик «умертвляющий».
Эффект действия упругих волн, звуковых волн зависел не только от высоты тона, но и от мысли, от концентрации её, выбрасывающей ментальную энергию на ум перципиента, в данном случае на слушателя. Но Мидори не кричала, она говорила, и притом красивый тембр голоса её физически не менялся. Случилось всё так, что особый метод интроскопии вызвало массовое звуковидение, притом одной направленности, и без всяких на то звуковизоров. Инопланетная артикуляция возымела действие, создавая энергетику мистики. Как эзотерическая мантра! Как трансформация необыкновенности! Как волшебство магии!
Как жалки те, как ничтожны те, забравшие, якобы для всеобщей пользы, всеобщего обозрения оружие великого воина, как подарок, дар от души дьявола ли бездны Вселенной.
Но вот что богатство, что положение в обществе, что власть, приходящая и уходящая, по сравнению с тем, чем владеет она. И этот смысл также доходил до всех. Но как сильна она в данный миг истины!
Язык риалан представлял собой набор непонятных звуков, ничего не значащих для уха землянина. Если бы Мидори начала с этого языка, то, возможно, у многих закралась бы мысль: «А не обманывает ли нас эта девушка? И я могу так же издавать непонятные звуки». Но сейчас далеко не тот случай. Пережившие небывалый шок, аудитория от Меркурия до Плутона и Харона серьёзно, вдумчиво внимала всему тому, что предъявляла им эта юная космогонистка из «Джомолунгмы». После потрясающе шокирующего эффекта от языка антеров этот язык такого уж должного впечатления не производил. Ну, конечно. Теперь-то ждали тембр языка недавних космических гостей.
Некоторые языки народов Земли звучат переливом плавного, ласкающего слух, журчания чистого ручья. Сам язык, само произношение настраивает на прелестную музыку сладостного покоя. Лилось царство мелодии, как солнечный зайчик яркого майского дня на прозрачном оконном стекле. Успокаивая, убаюкивая, уводя мятущийся дух куда-то в безоблачную высь. И фантастическая красота тональности голоса этой юной космогонистки заводилась в какой-то особенной мелодии, пленительно завораживающей, возносящей до вершин очарования. Неужели такое волшебное созвучие звков создают сами носители этого чудесного языка? Или он, язык, расцветает как ранний весенний цветок лишь в исполнении этой прекрасной земной девушки?
И снова аудитория была взволнована, но на этот раз эффектом обратным. Есть всё-таки у природы и яркое оформление окраски звука!
Конечно, перевод. Нужен был перевод всем этим необыкновенным комбинациям необыкновенно переливчатых звуков. А доказательства уже предостаточно, даже с лихвой.
– На языке антеров я пожелала всем слушателям благополучия, радости, исполнения всех сокровенных желаний, – размеренно, даже очень размеренно поясняла она первую тираду, ужасную тираду на этом ужасном языке.
На языке риалан она повторила то же самое, что говорила на языке антеров. «Ну, а что могла сказать эта космогонистка нам на красивом переливчатом языке недавних космических гостей, гиамантов, как называет она их? То же самое?» – такая мысль в форме вопроса могла возникнуть синхронно у явного большинства аудитории от Меркурия до Плутона и Харона, если не у всех. И ждать пришлось недолго.
– Мы часто воспринимаем природу вещей, всего окружающего нас, глазами нашего мозга, определившего для себя тот или иной критерий прекрасного, исходя только для благополучия своей души. Красивый цветок может быть ядовитым, а невзрачная трава может быть целебной. Но опять, же, это в восприятии отдельной души индивидуума, носителя разума. Для Природы всё едино, – на этом месте Мидори сделала короткую паузу в полной тишине зала Конгресса Звездоплавания, как и в полной тишине у экранов плазменных телевизоров, мониторов, голограммных парио компьютерой, транспьютеров от Меркурия до Плутона, а затем последовало продолжение. – Вот так я на языке гиамантов хотела высказать свою мысль на данный период, на данный миг истечения реки-времени в истории, может, и не только Солнечной системы, – и, та же размеренность в словах не по годам мудрой девушки, но ведь и пережила такое, что и оказалась единственной такой на всю цивилизацию.
Мидори слово в слово перевела весь тот разговор недавних космических гостей на «Монблане». Ей верили, не могли не поверить.
– Нам нужно сейчас, как никогда, понимать историю древней Трои в изложении великого Гомера, – в заключение подытожила она перевод разговора гиамантов, взбудоражив в разумах землян тот самый образ громадного, рукотворного деревянного коня, «троянского» коня от воинов Спарты – того воинственного города светлоликой ли земли Эллады – Великой Греции.
* * *
Опять посетило её вот это ненавистное чувство, из-за которого она сама себя обрекла в изгнание, в добровольное изгнание. Не передалось оно ей генетически. Но когда, же, привилось? Из-за этого гадкого чувства она продолжала ненавидеть себя. Сколько можно так терпеть? Когда-то сбывшаяся мечта стала неизмеримо далёкой, недоступной. И некого винить кроме самой себя. Старалась, изо всех старалась изменить себя. Но вот опять, опять вот это чувство. Да провалилось бы оно пропадом. Но идёт оно неизвестно откуда, из каких-то дальних, дальних уголков собственной души. И неужели нельзя ничего поделать. Будь проклято оно, это чувство, простое чувство. Как просто называется оно – зависть.
Из-за этого ненавистного чувства она вогнала себя в это изгнание. И пусть Япет, этот милый спутник Сатурна феерически красочен и уютен, но она в изгнании. Пусть в этом прекрасном ухоженном краю, но она в добровольном изгнании.
Совесть – сознание морали, сознание души. Она ли движет ею? Но где же была она, вот эта совесть, когда она стояла на одной стороне с теми, по сути предателями не только этой девушки. Но и всех? Ложное направление, ложная убеждённость души? Уж кто-кто, а вот те, за которыми она пошла, так ярко, артистично, а некоторые и убеждённые в своей правоте, выставляли свою совесть как благо для всех. Трусость, даже не страх, властвовал над ними безраздельно. Страху подвержены все, но волей мужественный одержит над ним верх. А вот ею властвовало именно это гадкое чувство – зависть. Она, эта девушка, её коллега по космогонии, Мидори, победила страх. Победила и «Джомолунгма». Какая горькая досада, какая горькая обида, что она не была в их рядах. А ведь могла бы… Никто не мешал.
Конец ознакомительного фрагмента.