За фасадом империи. Краткий курс отечественной мифологии
Шрифт:
Марфа Борецкая, ставшая свидетельницей покорения Новгорода, говорила, что это — начало конца. Что площади великого города зарастут травой, угаснет блеск его лучших семей, останется лишь изустная слава и сказки — о Садко, о былом величии города. И будущий путник уже не найдет на его месте ничего, кроме печальных развалин, только снимет шапку и скажет: «Здесь был Новгород».
«Будет день, и погибнет великая Троя…»
Однако Новгород еще дышал. И помнил. И жил. И торговал. Окончательную точку в новгородском величии поставил Иван Грозный — богобоязненный собиратель русских земель, как его хотела представить нам сталинская пропаганда. Таковым он до сих пор и остается в глазах многих недалеких россиян. Никто даже и не задумывается, а зачем вообще нужно было «собирать» русские земли, если они и так русские? И что значит «собирать»? Вот есть несколько русских государств — и что в этом плохого? Почему их непременно нужно «собирать», то есть объединять под одним самодурствующим начальником? Однако «собиратели» у нас в чести! Почему? Просто так. У всех русских должен быть один начальник. А не два. И не три… Кровавый зверь Иван Грозный только оттого и числится великим государственным деятелем, что сгонял русских и нерусских под свое ярмо. Сие у нас считается вельми отменным занятием. Властная вертикаль…
Этот «собиратель», на дух не переносивший никакой свободы, зимой 1570 года обложил Новгород, желая окончательно задушить город. Для начала его передовой отряд захватил все окрестные монастыри. Пять сотен монахов по приказу богобоязненного царя были насмерть забиты палками. Кровавый снег лежал вокруг осажденного Новгорода. А вскоре он стал красным и в самом городе.
Геноцид, который учинил безумный царь со своими садистами в Новгороде, глубоким шрамом остался на истории России. Головорезы московского деспота устроили в вольном граде какой-то кровавый праздник пыток. Горожан и горожанок, детей и стариков раздевали, обливали горючей жидкостью и поджигали, расстреливали из луков, сажали на кол, вырезали из кожи ремни… Царь лично наблюдал за пытками, поскольку уж очень он это дело любил, не меньше, чем Петр.
Людей подвозили к прорубленным в Волхове полыньям целыми улицами, ставили перед прорубью на колени, срывали шапку, били окровавленной дубиной по голове и сталкивали в черную воду. Пытавшихся выплыть били баграми по головам. В день успевали убивать от пятисот до полутора тысяч человек. И вся эта кровавая потеха продолжалась шесть недель! А потом безумный царь переключился на новгородские окрестности. И начал истреблять людей целыми селами — убивали скот, у беременных женщин вырезали младенцев из живота, насиловали детей, загоняли в избы семьями и сжигали. На 250 верст вокруг Новгорода местность была опустошена. Царю нужно было убить вольницу вместе с теми, кто ее помнил. И он это сделал.
Так собиралась Россия под Москву. И уж лучше бы она не собиралась… Уж лучше бы Новгород бы передан, как того опасался Иван Грозный, «иноплеменникам, королю польскому Жигимонту Аугусту».
Кстати, по пути в Новгород Иван Грозный разорил и Тверь, где был устроен страшный погром — убили несколько тысяч человек. Просто так. А поскольку царю хотелось обеспечить внезапность нападения, он выслал впереди войска передовой отряд под командованием опричника первой тысячи Василия Зюзина и отдал приказ убивать всех свидетелей перемещения его войска. Кстати, Новгород не сопротивлялся. Официально он находился под властью Москвы (как и Тверь), поэтому ворот перед царем не замыкал, напротив, Ивана Грозного встретила у ворот целая делегация лучших людей города во главе с архиепископом Пименом. Иван Грозный отобедал, выпил вина, затем издал свой знаменитый опричный клич «Гойда!», после которого его палачи бросились сеять вокруг смерть и ужас.
В то же самое время и с тем же криком «Гойда!» опричники царя резали население Нарвы, обвиняемое в том же — в государевой измене, то есть в желании перейти под крыло польского царя. Ивану везде чудились заговоры… В маленькой Нарве была вырезана десятая часть населения, включая младенцев и женщин, и уничтожено огромное количество купеческих товаров. Со складов и из лавок каратели выносили меха и ткани, пеньку и лен, поджигали все это, а то, что не горело, просто сбрасывали под лед в речку Нарву. Зачем?.. Иностранные купцы были в шоке от подобного варварства. А английский представитель торговой компании Джером Герсей писал, что это была самая жестокая резня, о которой он когда-либо слыхал. Это он еще в Новгороде не был!..
Причем, что интересно, каратели Грозного не трогали иностранцев, а убивали только русских; иностранным купцам под страхом смерти было запрещено прятать в своих домах подданных царя Ивана, ибо свои на Руси всегда считались большими врагами, чем чужие. Чужие люди — это чужое имущество. А русские люди — это свое имущество, с которым можно поступать как угодно.
Еще один момент. «Собиратель земель русских» Иван Грозный в ту самую пору, когда казнил русский народ в Новгороде и Нарве, параллельно вел так называемую Ливонскую войну. Это была затяжная война за Прибалтику. Если вы посмотрите в какую-нибудь энциклопедию, то увидите, что война эта, по мнению историков, «велась Россией за выход к Балтийскому морю». А выход этот был нужен ей, разумеется, для торговли с Европой. И никто, прочтя такое, не задумывается над сутью написанного.
Потому что вот так совершенно незаметно слово «Россия» у нас уже стало синонимом «Московского царства». Мы смотрим на историю из будущего, в котором мы — представители той самой победившей Московии. И потому безальтернативно отождествляем Московию и ее правящую династию с Россией. А ведь была и другая Россия, получше. Которая уже торговала с Европой! Без всякого выхода к морю — через озерно-речную систему Новгородской республики и Пскова. Через порт Архангельска. Она была частью Европы. А потом быть ею перестала, задавленная московитами, набравшимися от азиатской Орды спеси и навыков террора как метода управления.
В 1494 году Иван III закрыл в Новгороде огромные склады Ганзы. Это был удар, после которого Ганза, по мнению историков, так и не смогла оправиться. И Новгород тоже. Бывший когда-то столицей государства и крупнейшим европейским торговым центром, после покорения двумя Иванами он превратился в маленький тихий провинциальный городок, да так и не вылез из этого состояния по сию пору.
Погибла великая Троя…
Ливонская война, которую вел Иван Грозный за выход к Балтике (так считают историки) или за то, чтобы снова прибрать к рукам земли, которые он полагал своей вотчиной (так считал сам Грозный), окончилась неудачно для бесноватого. И окончательный выход к морю осуществил уже Петр. Для чего? Чтобы русские могли торговать? Но зачем было воевать, если русские уже торговали? Они до «московских собирателей» без стеснения торговали с Европой в Новгороде, Пскове и Архангельске. А вот балтийская государственная торговля, которую пытался развернуть Петр I, так развернута и не была. Почему? А по той же причине, по которой Петру не удались и все прочие его начинания, — не с того начинал…
Петр I, побывав в Европе и своим глазами увидев отставание России, решил провести на родине модернизацию. «Модернизация» — слово нам знакомое. И сегодня перед нами стоит эта актуальнейшая задача. И при Хрущеве она стояла. И при Сталине. Ой, да проще сказать, при ком такая задача не стояла!.. Как видим, занятие это для России вполне традиционное.
История в нашей стране не просто повторяется. Она ходит кругами, как слепая кобыла…
«В Европе фабрики и заводы? — рассуждал Петр. — И мы построим! В Европе флот? И мы создадим! В Европе купцы торгуют? И я своих назначу и пошлю! Там платья другие носят? Бороды бреют? Табак курят? И у нас все так будет!..» Вот только Петр, не обладая системным образованием и вообще будучи человеком не шибко умным (в чем мы еще убедимся), перенимал в Европе только внешнюю, поверхностную сторону, не замечая и не понимая глубинных основ европейского устройства и причин Европейского цивилизационного отрыва. Так тихоокеанские дикари, приверженцы «культа карго», перенимают лишь внешнюю канву жизнеустройства белых людей — строят соломенные самолеты, маршируют с деревянными винтовками, надеясь путем подражания сравняться по богатству и жизненному успеху с белыми людьми.
Петр открывал школы, но кто в них учился? Подневольные дети под страхом казни (об этом чуть ниже). Петр директивно строил металлургические заводы, но кто на них работал? Рабы. Петр в приказном порядке основывал предприятия, в том числе торговые компании, а потом силился всучить их в частные руки «хотя бы и неволей». Такой вот «капитализм навыворот» — странная смесь госкапитализма, феодализма, рабовладения и азиатской сатрапии.
К чему было насильственное бритье бород и насильственно-директивное переодевание России в евроодежды, если первые модники на Москве начали брить бороды и носить европейские камзолы задолго до воцарения Петра — еще при его предшественниках на троне? Ну подожди ты чуть-чуть — и все произойдет естественным путем! Не надо тащить зеленый росток вверх, так его можно вырвать. И ведь вырвал! Отбросил Россию назад, недоумок… До Петра в России при дворе уже говорили о необходимости ликвидации или облегчения крепостного права. Петр же взял прямо противоположную линию — на усиление крепостничества и ограничение свобод.