За горизонтом. Две повести
Шрифт:
Внутри все дрожало. Вроде как даже подпрыгивало.
– Если замерзла, вон плед, – не отрывая взгляда от экрана, сказал Димка.
Даша взяла оранжевый плед и, укрывшись, легла на то же место. Согреться не получалось, она словно мерзла внутри, а не снаружи. Даша снова налила себе чаю и, выпив половину чашки, села рядом с Димкой, закинув ноги ему на колени. Ноги быстро затекли. Даша почти не замечала, что происходит на экране, даже когда серия закончилась и Димка включил следующую.
Промелькнула невозможная мысль: сказать. Вот так просто: взять и сказать.
Кажется, я…
Может быть, но это еще не точно, я…
Как продолжить, Даша не знала. Потому что все сразу изменится. Скажет – и все сразу станет другим, в следующую же секунду.
А если не сказать, все еще может решиться само собой. Сегодня, завтра или на этой неделе. Так бывает. Окажется, что все страхи напрасны, что она себе все напридумывала. Напридумывала – какое хорошее слово. Даша читала, сильнее всего человек боится того, что никогда с ним не произойдет.
Она снова представила себе, как говорит:
– Дима, ты знаешь…
Какое у него будет лицо? Что он ответит?
Хотя всегда же можно поспешно добавить: «Шутка…»
И все-таки: какое у него будет лицо?
Глава третья
Шесть недель
В первый день каникул Димка уехал. Московский самолет вылетал в половине восьмого, и за два часа до этого Даша надела джинсы, куртку и выскользнула из квартиры. Димка разбудил ее телефонным звонком, как договорились. Родители еще спали.
Даша выскочила из подъезда и с разбегу врезалась в Димку. Она, пряча лицо в капюшоне, сразу же обхватила его за талию:
– Выиграй там все что можно, ладно?
Димка, похлопывая ее по спине, ответил:
– Ну ты зареви еще, можно подумать, навсегда прощаемся. Семь дней всего, Дашкин, ты что?
– Я скучать буду, – прошептала она, дыша в его плечо.
– Сходи в кино с девчонками, потом расскажешь.
– А ты, ты скучать будешь?
– Буду, конечно. – Он поцеловал ее в капюшон – наверняка хотел в лоб, но промахнулся. – Я тебе какой-нибудь подарок привезу.
«Сказать», – промелькнула мысль. Сказать сейчас все как есть, не подбирая слова специально.
– Ну все, мне пора, такси ждет.
Даша выдохнула:
– Посмотри на меня, пожалуйста, я тебе сейчас кое-что расскажу.
– Расскажешь, когда вернусь. Или позвони, ладно?
Он быстро поцеловал ее куда-то в район уха, снова попал в капюшон и поспешил к своему дому. Наверное, действительно приехало такси…
На кухне уже сидела мама с мокрыми волосами, с патчами, наклеенными под глазами, и наблюдала за кофе в турке. Ей почти никогда не удавалось сварить кофе так, чтобы он не убежал и не заляпал грязной гущей всю плиту. Как ни следи за ним, кофе оказывается проворнее.
– Где была? – весело спросила мама.
Даша удивлялась, как она легко просыпается в такую рань. Если бы не мама, Даша бы не верила, что люди-жаворонки существуют. Только мама все равно собиралась на работу дольше, чем Даша в школу, потому что медленно пила кофе, читая ленту «Фейсбука». Считалось, что это ее личное время. Если кто-то еще вставал рано и начинал шарахаться по квартире, мама обижалась.
– Димка уехал, провожать выходила к подъезду.
– Да, я видела вас. Знаешь, Даш… – она замялась, – ты напрасно так к нему льнешь… прямо на шею вешаешься. Неправильно это: он должен к тебе, а не ты, понимаешь? Ты кофе будешь или пойдешь досыпать?
– Во-первых, я на него не вешаюсь, я его обняла – и все, потому что он на неделю уезжает. Во-вторых, я кофе хотела, а теперь уже не хочу. Вешаешься! Надо же было придумать такое! – Даша вымыла руки и швырнула на стол кухонное полотенце. Теперь от рук пахло средством для посуды. – Зачем ты за нами подсматривала? Чтобы мне потом настроение испортить?
– Я не подсматривала за вами, Даш, я встала, пошла варить кофе, выглянула в окно, а там ты льнешь к нему, а он – как дерево.
– Сама ты дерево, он просто еще не проснулся, и вообще, он сдержанный!
– И ты тоже должна быть сдержанней, Даш. Он к тебе, а ты от него. Иначе им неинтересно, как ты не понимаешь.
– Дурой уродилась, вот и не понимаю.
– Тише говори, отец еще спит.
Кофе, перелившись через край турки, с громким шипением заливал плиту. Мама сняла турку.
– Потом уберу.
– Я и правда не понимаю, – начала Даша. – Девушка должна быть гордой, как еще говорят, загадочной, сдержанной, скромной. Верно? Но тогда выходит ерунда. Как узнать своего человека, если быть загадочной? Как он сможет понять, что я вот такая именно, а не другая? А главное, зачем мне нужен парень, с которым я должна притворяться? Я бы, например, не хотела дружить с человеком, который вечно строит из себя кого-то другого.
– Даш, ты все поймешь, когда станешь старше.
– Опять! Вот ты меня старше – ты все поняла?
– А я и не говорю, что уже поняла. Даш, я же не хочу впустую нудить. Я просто не хочу, чтобы тебя обидели. Когда открываешься перед не тем человеком, потом может быть очень больно. Особенно в первый раз. Но и во второй, и в третий тоже. Всегда больно. Надо быть осторожнее, понимаешь? Присматриваться к людям.
Даша глотнула кофе.
– Димка хороший, – сказала она.
– Я и не говорю, что он плохой, – ответила мама. – Мне многое из того, что ты рассказываешь, в нем очень даже нравится. Похоже, он умный мальчик, целеустремленный. Но я его почти не знаю.
– А я знаю! И я в нем уверена! Я ему верю как себе!
Мама кивнула, молча допила кофе и принялась протирать плиту.
– Планы на каникулы есть? Или без Димы белый свет не мил и ты все каникулы будешь сидеть в телефоне и киснуть?
– Киноклуб на инглише, – вспомнила Даша, – это в четверг.
– Что вы там сейчас смотрите?
– «Шерлока». А в среду у Миланы день рождения. Она пригласила всех в боулинг! В боулинг, прикинь? Я сто лет не играла.
– Я нас тогда на завтра запишу на ногти. Смотри, как отросли. – Она показала руку. – И тебе пора уже поменять цвет на какой-нибудь яркий, раз каникулы, что думаешь?