За границами легенд
Шрифт:
Хэл, смилостивившись, наколдовал напротив меня магическое зеркало. В полный рост. Я заглянула — и обалдела. Это нечто рыжее, коротковолосое и слегка взлохмаченное, эти разнообразные разрезы, сделанные с подчёркнутой небрежностью, превратившие простую ткань в восхитительное кружево… Но самое удивительное, это не платье, хотя оно, конечно, было бесподобно… Самое поразительное — это я, смотревшая в зеркало… Потому что этот странный наряд мне удивительно шёл, сделал меня краше… И… и я прежде не видала ничего подобного! Даже в столице Черноречья! Это… это был ни на что непохожий стиль… он… он был сказочно прекрасен! И я стала потрясающей и сказочной какой-то вместе с ним!
— Вот теперь похоже, что в венах этого мальчишки есть эльфийская кровь, — довольно сказал мой отец, — И танцевать он умеет, и этикет знает, и творит, как художник. Хотя и делает всё неряшливо, грубовато, слишком по-человечески…
— Хм, а я наконец-то заметил, что он мастерски управляется с огнём, — послышалось сбоку.
И словно из ниоткуда появился отец Акара.
— И верно, его влияние на это платье показывает, сколь искусно он способен контролировать своё пламя, — задумчиво добавил правитель остроухих.
— Причём, на уроках он только и делал, что дурака валял, — осклабился крылатый.
— И верно: такого неусидчивого ученика ещё нужно поискать, — едва приметно улыбнулся Хэл, — Я видел, что учитель первый выходил от него, едва не плача.
Похоже, они только сегодня заметили, что мальчишка, оказывается, талантлив. Интересно, а куда тот отправился?
Ощутила лёгкий толчок под колени… взмахнула руками, с трудом удерживая равновесие…
И потрясённо посмотрела на обрыв над лесным озером и…
Он опять танцевал, но на сей раз совсем иной танец: быстрый, лёгкий, грациозный… и лёгкая, едва слышная музыка флейты плыла над озером, но музыканта с инструментом не было. Чуть погодя, различила на песке кулон с матово-белым камнем на шнурке. Музыка… лилась изнутри этого камня! Красивая, чистая, нежная, пронзительная музыка… Разве может какое-то вещество повторить музыку, которую под силу извлечь только пальцам музыканта?! И всё-таки мелодия звучала именно из камня…
Акар танцевал долго, самозабвенно… казалось, мир вокруг перестал для него существовать, а в душе горит одно единственное желание: слиться в прекрасном танце вместе с музыкой… Но вот что-то надломилось в нём: подросток неожиданно застыл, сжал левую руку в кулак, над сердцем. Из глаз его хлынули слёзы. Он отчаянно прошептал:
— Киё! — и обессилено рухнул на колени.
Поднял голову к небу, горько спросил:
— Где же ты, Киё? Неужели, я никогда не найду к тебе дороги? Неужели ты уйдёшь прежде, чем я увижусь с тобой?
Невозможно так страдать по выдуманному человеку: только боль по потерянному рождает такие слёзы и такое выражение лица! Потому я рванулась было к нему, чтобы утешить, но кто-то мягко и настойчиво ухватил меня под локоть. Обернулась. Отец качнул головой, мол, не смей, не приближайся к нему!
Как вы можете столь спокойно смотреть на его страдания?! Что вы, остроухие и крылатые, сделали с дорогим ему человеком?! Или не человеком… Да какая разница! Откуда-то ж взялась эта боль потери!
Усталый бледный Нэл бесшумно выскользнул из-за дерева на другом берегу озера, где и был полудракон. Мгновение — и он уже около Акара, присел на корточки, хлопнул юнца по плечу. Тот нервно обернулся, узнал незваного утешителя, радостно выдохнул:
— О, ты жив, старина!
— Как видишь, — кривая усмешка.
Сердце как-то примолкло и будто бы провалилось куда-то вниз. Нэл… он был в опасности? Он… он мог уже и не быть живой? Но… но мне ничего об этом не рассказали! Сволочи! Но… стоило ли надеяться, что мне что-то расскажут о нём? Он — сын мятежника, он — разведчик, а я, хоть и внебрачная дочь, но всё же принцесса. И мужа ещё нет у меня. Разве стали б они и, особенно, мой расчётливый папаша, что-то рассказывать про него? Скорей бы, даже прикинулись, что ничего и не было, даже если б он уже Грань переступил. Но… как они не посмели мне рассказать про него?!
Ступила было вперёд, но отец меня подхватил. И тут вспомнила, что мы сами стоим возле обрыва, с другой стороны озера. Всё-таки отец меня защитил. Но… только ради внука своего. Которого, подозреваю, он из меня однажды вытрясет.
Но Нэл…
Хотела бы его позвать, но вовремя спохватилась.
Нэл же предлагал мне остаться у него. В его тайном доме. Он звал меня стать его женой. На полном серьёзе звал. Раненный, ещё толком не оправившийся от ран, готов был драться, лишь бы получить возможность поцеловать меня в случае его победы. Даже готов был, чтоб в моих руках был кинжал, а в его — ничего. Ну, кроме его прирождённой эльфийской ловкости, отточенной в долгих тренировках. Хотя и изрядно подпорченной телом, измученным от ран. Он звал меня продолжить путь по жизни вместе с ним, а я — отказалась. Я тогда ушла, быстро. Я оставила его раненного одного.
Разве он хотел бы после этого, чтобы у меня было что-то с ним?..
И потому я осталась стоять на другом берегу, отделённая от него толщей воды и моим старым решеньем.
Но… от всех этих мыслей… от того, что неожиданно увидела его… от известия, что он был ранен… от этого всего мне стало не по себе… как-то не хорошо… Сердце, замершее, вдруг забилось быстро-быстро… дыхание сбилось моё… Что со мной? Что случилось со мной?.. Отчего сердце бьётся быстро так?.. Отчего мне не хорошо?.. Да, я обидела Нэла… Да мы поругались… Но я же не могла тогда остаться с ним! Я же не верила ему! Чтоб насовсем… Я тогда не верила никому! Да и сейчас мне трудно кому-либо поверить…
Нэл… прости меня, Нэл!
Я так хочу сказать это тебе, но не могу…
У меня не хватит сил, чтобы это сказать…
Но… а если бы я тогда осталась с ним?.. Что б тогда?..
Полудракон, помолчав, проворчал:
— И угораздило же тебя оказаться близ дворца одновременно с разрывом магического слоя!
Пальцы отца на моём предплечье сжались ещё крепче. До боли. Но, боясь, что мой вскрик от боли или ругань привлечёт внимание тех двоих, а они тогда уйдут и говорить продолжат в другом месте, далеко, удержалась и смолчала. Впрочем, отец быстро опомнился. Схватка его стала едва заметной. Будто бы просто просил не вмешиваться.