За гранью приличий
Шрифт:
Джаспер кивнул.
— Я так и сделал. Прости. Я думаю… — он отвел взгляд. — Я не верил, что ты моя.
— Я была. — Она смотрела на его профиль, наслаждаясь, хотя знала, что ее следующие слова могут все испортить. — Но больше нет. Я принадлежу себе, и я не собираюсь отказываться от этого снова.
— Я понимаю. Я этого и не жду. Вот что… — он указал на квадратный сверток. — Я понял.
Поскольку он выжидающе смотрел на нее, у Ноэль не было выбора, кроме как просунуть палец в обертку и разорвать ее. Внутри была картина в рамке, такая же замысловатая, как та, что висела
Картина, должно быть, стоила целое состояние, но О’Кейн легко мог раздобыть деньги. Пару недель танцев научили ее этому.
— Она прекрасна, — начала она, проводя большим пальцем по скошенному краю рамы, — Но мне не нужна…
— Это для Эйса, — оборвал он. — Но она должна быть у тебя. Оставь ее, пока не будешь готова к сделке. Если ты будешь готова.
Ее смущение только усилилось, хотя в животе шевельнулось подозрение, первый шепот предвкушения. Конечно, он не имел в виду…
Все его внимание было сосредоточено на ее губах, и он подошел ближе.
— Он не возьмет денег за чернила, — пробормотал Джаспер, проводя пальцем по ее шее. — Не за метки.
Метки. Метки Джаспера. Ноэль вздрогнула, соски напряглись. Возбуждение вспыхнуло от прикосновения к его коже и от мысли о требовании, таком же постоянном, как то, что обвивало ее запястья. Даллас показал ей силу этого утверждения. В секторах не так уж много священного, но чернила — это обещание.
Обещание, которое предлагал Джаспер.
— Ты хочешь меня отметить? — Ей пришлось задать вопрос, потому что она должна была услышать слова из его уст, резкие и безошибочные.
— Я хочу тебя отметить. — Он снова запустил пальцы в ее волосы и чуть не раздавил картину между ними, наклонив голову и захватив ее губы в обжигающем поцелуе.
Это было все, чего ей не хватало, и даже больше. Сила в его хватке, горячее скольжение языка, то, как он ласкал ее рот в поцелуе стальной нежности. Ей хотелось сдаться, подчиниться его невысказанному приказу и упиваться блаженством повиновения.
Возможно, она бы так и сделала, если бы не почувствовала знакомое чувство стыда. Если она сейчас сдастся, сомнения останутся навсегда, сознание того, что она предала себя из страха и неуверенности. Ей нужно время, и ей нужно, чтобы он хотел ее достаточно сильно, чтобы бороться за нее.
Или дождаться ее.
Потребовалось все самообладание, чтобы вырваться.
— Мне нужно подумать, — выдохнула Ноэль, что было не самым изящным способом сказать это, но если она не произнесет эти слова, то поцелует его снова и потеряется.
Он потянулся за ней и облизал ее нижнюю губу.
— Думать. Да, хорошо.
Она не осознавала, что была готова к разочарованию или гневу, пока он не дал ей ни того, ни другого.
— Ты уверен? Ты… ты подождешь?
Джас тяжело дышал, его дыхание согревало ее щеку.
— Учитывая все обстоятельства, это кажется справедливым. — Потом он улыбнулся. — Я бы подождал, даже если бы это было не так.
Грешный изгиб его губ заставил ее сердце бешено колотиться. Так много обещаний. Столько красивых, сексуальных обещаний, и она не могла удержаться от вопроса.
— И если я скажу «да»? Как далеко все зайдет?
— Так далеко, как ты захочешь, — прошептал он. — Нет, до конца. С меня хватит ограничений.
Настала ее очередь посмотреть на его губы. Она хотела завладеть его губами, поцеловать его снова, только один раз, но если она это сделает, то никогда не остановится.
— Я подумаю, — сказала Ноэль, отступая назад, прежде чем смогла сделать что-то безрассудное. — Обещаю.
Джаспер глубоко вздохнул.
— Думай. И потом поговори со мной.
Прижимая картину к груди, как щит, она кивнула.
— Я поговорю. Но тебе пора идти.
— Потому что ты не веришь, что я смогу держать руки при себе?
Он дразнил ее, и это было то, чего ей не хватало больше всего. Ее губы дернулись, и Ноэль пришлось бороться, чтобы спрятать улыбку.
— Конечно, будешь. Может, ты и не заметил, но я научилась говорить «нет». Благодаря Лекс у меня неплохо получается.
— Я заметил. — Он провел костяшками пальцев по ее ключице.
Ноэль оттолкнула его руку.
— Я говорю это сейчас. Нет, Джаспер. Мне нужно время и пространство. — В основном потому, что без пространства она никогда не заставила бы себя тратить время, но не доставила бы ему удовольствия признаться в этом. Люди О’Кейна и так были чересчур самоуверенны.
Его недовольный рокот перешел во вздох, и он поднял руки.
— Я ухожу. Ты знаешь, где меня найти.
Ноэль кивнула, подавляя приступ паники. Смотреть, как он уходит, было больно, но ей нужно было, чтобы он ушел. Она должна верить, что он вернется.
— Увидимся позже.
Он остановился у двери, взялся за ручку и улыбнулся ей.
— Мы обязательно увидимся, Ноэль.
Дразнить было опасно, но она не могла устоять.
— Особенно если ты будешь появляться на моих представлениях.
— Ты чертовски соблазнительна, надо отдать тебе должное. — Джаспер открыл дверь, но остановился на пороге. — Сладких снов.
Ноэль улыбнулась в ответ, но когда дверь за ним закрылась, рухнула на кровать, держа картину обеими руками, пока его слова эхом отдавались в голове в бесконечном припеве.
С меня хватит ограничений.
О, конечно, у нее были сны, но слово «сладкий» тут вообще не подходило, и он это знал.
Она хотела, чтобы он боролся за нее. Она должна была понять, что Джаспер будет драться.
Я хочу тебя отметить. Не просто секс. Не интрижка на время, не ошейник. Она хотела обязательств, а он повысил ставку. Все, навсегда, как если бы она могла доверять ему.
Если бы она могла позволить себе доверять ему.
***
Два дня размышлений не принесли ясности, хотя Ноэль пережила, как ей казалось, целый месяц беспокойных ночей в жарких снах между долгими часами наблюдения за мерцанием свечей на потолке. Несколько раз она чуть не скатывалась с кровати в поисках Лекс, но Лекс.…