За гранью снов

Владимирова Екатерина Владимировна

– Я не приду к нему голой... – дрожащими губами зашептала я. – Нет...

– Мне кажется, что спорить здесь бессмысленно, Кара.

– Меня зовут Каролла! – выкрикнула я, стараясь хотя бы в этом отстоять свое мнение.

– Нет, тебя зовут Кара. Привыкай и к этому тоже, - отрезала Лейла свершено равнодушно.
– Иди за мной.

И я пошла за ней, машинально передвигая ноги, дрожа всем телом, хрипя сердцем. А в голове стучало: нет, не пойду. Не стану. Не буду! Никогда!..

Только

слова здесь не имела веса. Не мои слова. Они не значили здесь ровным счетом ничего, не тогда, когда впервые попала к Кэйвано в дом, ни после, когда я стала что-то из себя здесь представлять. Мне ясно дали понять, причем не единожды, что я лишь выполняю приказы, не более того. Именно об этом меня и пыталась предупредить Лейла, о том, что со мной не будут считаться, моего мнения не станут спрашивать, никто не поинтересуется о моем самочувствии, никого не будет волновать, что я думаю, о чем размышляю.

Моя жизнь находится теперь в руках человека, которому плевать, что со мной станет.

– Лорд почти не интересуется рабынями, - коротко бросила Лейла, направляясь в Южное крыло и следя за тем, чтобы я шла за ней.
– В его полной власти находится около тысячи рабов, больше только у лорда Лестера, но он Первый Князь, так и должно быть, а наш господин не знает и не считает нужным знать своих рабов в лицо, - Лейла вздернула вверх подбородок, посмотрев на меня сверху вниз.
– Есть, правда, несколько девушек, которые находятся на... особом почете. Их он знает в лицо, - женщина скривилась, а я хмыкнула, прикусив щеку изнутри, чтобы сдержать полустон.
– Остальные же являются «невидимками».

Ясно, какого «почета» удостоены те... особенные. Согревать постель Князя по ночам, надо полагать?!

Но почему меня передернуло при одной лишь мысли об этом? Не от того ли, что я на краткий миг, всего на сотую долю секунды представила себе, что на месте одной из таких «наложниц» могу оказаться и я!?

– Не питай иллюзий, Кара, - резко обернувшись ко мне, задышала женщина мне в лицо, почти прижав к стене, - очевидно, ты уже заслужила подобную милость, - я сглотнула, дрожь промчалась по телу многовольтной электрической волной, вынуждая сердце стучать очень громко. – Он запомнил тебя.

И так же резко отшатнувшись от меня, Лейла равнодушно бросила:

– Пошли, он велел начать тебе работать с сегодняшнего дня.

Ошарашенная и озадаченная, я уставилась ей в спину. Горло сдавило словно тисками, грудь сковали острые путы бессилия и неуверенности, ноги задрожали, а ладони вспотели. Кровь так сильно стучала в висках, что почти разрывало их. Перед взором встала кровавая пелена, застилая глаза.

– Ты не права, - запинаясь, проговорила я в спину Лейле, и когда та обернулась, повторила: - Не права.

– В чем?
– вскинул она брови.

– Я... не удостоилась подобной милости, - выговорила я, едва разлепив губы. – Он сам мне сказал.

Лейла пожала плечами.

– Что ж, посмотрим, - коротко бросила она.
– А теперь, пошли.

И я двинулась за ней, хотя заставляла ноги передвигаться, потому что те отказывались мне подчиняться.

Что имела

в виду эта женщина? Неужели думает иначе? Но он сам сказал... он так думает, он не может хотеть меня... не может. Такой, как он... Жестокий, беспринципный, волевой мужчина. Он ясно дал мне понять, что я не могу рассчитывать на его милость, на особую милость быть запомненной великим Князем. Словно бы я в ней нуждалась!

Но все же... неужели у Лейлы есть основания полагать, что это не так?!

Лейла остановилась так резко, так неожиданно, что я едва не врезалась в ее спину и отшатнулась.

– Это Южной крыло, - обвела руками огромное пространство коридора Лейла, - ты должна справиться за неделю. Не сделаешь этого, будешь наказана. Князь никогда не шутит подобными вещами. Начинаешь работать в семь утра, заканчиваешь в девять вечера. Я каждый день проверяю проделанную тобою работу, - посмотрела на меня, пронзив острым взглядом. – И не забывай о том, что указал господин. Отчитываться в проделанной работе лично ему. Обнаженной, - делая акцент на этом слове, сказала женщина. – Ясно?

Что же тут может быть непонятно? Чертов мерзавец решил уничтожить мою гордость!

Я дерзко вздернула подбородок, но промолчала.

– Завтракать, обедать и ужинать будешь на кухне, - продолжала Лейла, - кроме тех случаев, когда тебе будет приказано услужить господину лично.

И почему же вновь это «лично» так подействовало на меня? Услужить?! И что значит, услужить!?

– Начнешь с этой комнаты, - подойдя к высоким дверям и отворив их, проговорила Лейла и повернулась ко мне лицом.
– По всему поместью расставлены камеры, поэтому даже и не советую тебе пытаться сбежать или делать иные глупости, - с угрозой в голосе прошипела она, сцепив руки в замок.
– Как я уже говорила, Князь не терпит подобного, - пропуская меня вглубь комнаты, сказала она.
– Когда закончишь, я проверю твою работу. Тебе все ясно, Кара?

– Каролла... – попыталась исправить я.

– Кара, - упрямо повторила женщина. – Не думаю, что стоит своевольничать в этом, оставь. Ты всё равно проиграешь, все рано или поздно проигрывают, - вздернув подбородок, заявила она.
– Просто если сдашься раньше, не разочаруешься. А разочарование непременно ждет тебя, если ты будешь упрямиться.

– Но ведь ты... имеешь здесь какую-то власть? – неуверенно проговорила я.
– Как ты этого добилась?

Гордо вскинув подбородок, Лейла взглянула на меня вызывающе.

– Я – служанка, а не рабыня, Кара, - заявила она.
– Здесь эти понятия не равнозначны. Оставляю тебя, - давая мне понять, что разговор окончен, сказала она.
– Приступай, - и скрылась, захлопнув за собой дверь.

А я, оглядевшись, принялась за работу. Но мне казалось, что этот день не закончится никогда. И вовсе не потому, что работа казалась мне тяжелой, вовсе нет. Я была уверена, что справлюсь в срок. Но то, чем мне грозило окончание этого дня... заставляло сердце трястись в груди, биться, как безумное, не останавливаясь. Появление перед Кэйвано. Обнаженной! Я не была готова пойти на это. Никогда. И не пойду. Лучше наказание, лучше плети, лучше... все, что угодно, но только не это.