За Гранью
Шрифт:
— Умно, — потрясенно пробормотал Табрэ. — Мне, право, больно это слышать. Никогда бы не заподозрил ее в коварстве. Лотэсса казалась таким чистым созданием, светлым и грустным. Это ужасно!
Откровения маркизы и впрямь заставили его страдать. И от внезапного разочарования в идеале, и от осознания, что даже теперь, узнав о ее порочности, он не в силах разлюбить Лотэссу.
— Теперь-то вы понимаете, для чего эта женщина держит подле себя Тьерна с А'Хэссом и особенно вас с Ноланом?
— Для чего? — Искель был слишком поглощен нахлынувшим горем, чтобы здраво размышлять.
— Само собой, чтоб, пользуясь вашими чувствами,
— Я все понял! — он поднял руку, чтоб заставить женщину замолчать. Каждое слово ножом врезалось в сердце.
— Мне жаль, что я причинила вам боль, эн Искель, — теперь она говорила ласково. — Поверьте, я не хотела разрушать ваши грезы. Но его величество всерьез обеспокоен. Влюбленный мужчина пойдет на многое, чтоб добиться расположения своей дамы.
— Король полагал, что я могу выдать важные государственные тайны? — несмотря на отчаяние, он почувствовал себя оскорбленным.
— О нет! Его величество весьма высокого мнения о вашей верности короне и Дайрии, но вы могли стать жертвой обмана. Рано или поздно коварная распутница нашла бы способ заманить вас в покои вашего отца и тогда…
— Распутница?
— Вы ведь не думаете, что она — невинная дева? — презрительно хмыкнула маркиза.
На самом деле, именно так Искель и думал. Даже смирившись с черной душой Лотэссы, он почему-то продолжал верить в чистоту ее прекрасного тела. Хотя, конечно, глупо.
— Можете не сомневаться, она легла бы в постель к любому из вас, если бы сочла это полезным для своих целей. Но пока ей гораздо выгоднее томить вас неразделенной любовью, заставлять разрываться между отчаянием и надеждой. Этой женщине нужно, чтобы вы были готовы ради нее на все.
Что ж, стоило признать в словах Мирис Винелл горькую правду. Он действительно готов был ради Лотэссы на все. И если уж быть до конца честным хотя бы с собой, то попроси Лотэсса добыть отцовские бумаги, он бы, пожалуй, пошел на это. Она — чудовище! Паук, расставивший сети. А он — глупая муха, запутавшаяся в паутине ее темного очарования.
— Лотэссе Линсар выгодно держать вас на расстоянии, но при этом достаточно близко. Она потому и не оказывала явного предпочтения ни одному из поклонников. Чтоб иметь возможность воспользоваться любым из вас. Хотя главной ее целью был ни много ни мало — Валтор Дайрийский.
— Король?! Не может быть!
— Именно так. Однако сердце его величества надежно защищено, храня верность иной привязанности, — самодовольно улыбнулась она.
— Особенно, если он точно знает, что Лотэсса — эларская шпионка, — Табрэ, сам испытывая боль, не удержался от искушения уязвить маркизу.
— Так или иначе, королю опасаться нечего. А вот за вас он переживает. Его величество предпочел бы, чтоб рыцари его двора оставили распри из-за недостойной женщины. Вам не стоит ссориться с друг другом. Куда лучше отомстить той, что стала причиной вашей вражды.
— Отомстить? — как во сне отозвался Искель, завороженный этой идеей.
— Именно! — даже в полутьме было видно, как вспыхнули глаза Мирис Винелл. — Отомстить за предательство, за ваши растоптанные чувства и растерзанное сердце.
— Вы правы, — пробормотал он. — Порази меня Изгой, еще как правы!
— Не сомневаюсь. Поверьте, эн Табрэ, мне горько быть черной вестницей, но я вижу свой долг в том, чтоб рассказать вам правду и предостеречь от роковых ошибок.
— Не корите себя, эна Винелл. Я благодарен вам. Надеюсь, вы не обидитесь, если я оставлю вас? Мне нужно побыть одному.
— Ну, разумеется. Я все понимаю, — маркиза ободряюще прикоснулась к его плечу. — И помните, исцеление всегда приходит через боль.
Но Искель уже не слушал ее. Он поспешил к выходу, вновь и вновь повторяя одно слово: «отомстить».
Глава 11
Лотэсса плакала, не в силах остановиться. Хорошо еще, что графиня Фиделл после того, как король отослал ее, отправилась к себе. По крайней мере не пришлось лгать ей, выдумывая объяснения. Рыдать в присутствии фрейлины было бы ужасно, но и удержаться от слез вряд ли получилось бы. А так у нее хотя бы есть возможность выплакаться в одиночестве.
Тэсса не помнила, когда ей в последний раз было так больно. Когда Ильд решил прибегнуть к силе кольца? Когда тегнари показал в зеркалах смерть Альвы? Когда узнала о гибели Эдана?
Девушка ужасалась тому, что она сравнивает ничтожную личную обиду со страшными трагедиями и сгорала от отвращения к собственной слабости. Но боли не было до этого дела. Она рвала сердце раскаленными щипцами, царапала душу осколками разбитых надежд и с удовольствием топталась на руинах рухнувшего мира.
Тэсс, свернувшись, лежала на кровати, то терзая нервными пальцами шелковые покрывала, то вытирая ими слезы. Она прятала лицо в подушки, когда рыдания становились непозволительно громкими.
Как же больно! Больно до конца сознавать, что человек, которого она любила на самом деле, потерян навсегда. А тот, которого она знает теперь, лишь выглядит так же, да носит то же имя и корону на голове. Валтор, которому отдано ее сердце давно мертв, точнее канул в небытие вместе с целым миром. И это она позволила ему сгинуть, обменяв жизнь любимого на жизни брата и подруги.
Лотэсса не пробовала утешить себя тем, что Маритэ в сущности не спрашивала ее мнения, разворачивая колесо времени в обратном направлении. Сейчас, как никогда остро, она ощущала, что предала Валтора, обрекла его на смерть, соблазнившись копией. И ведь она так долго верила, что любит короля Дайрии. Бросила ради него Эдана. И Альву по сути бросила, даже не попробовав разыскать ее. Она так хотела быть рядом с Дайрицем!
Что ж, хотела, вот и получай! Нынешний Валтор не просто равнодушен к ней, он ее презирает, считает бесчестной распутной женщиной. А вправе ли она упрекать его за это? Да, вправе. Ведь его поведение недостойно рыцаря и уж тем более короля. Но только праведность гнева не уменьшает страданий, напротив, делает их еще мучительнее.
Когда сил уже совсем не осталось, и на смену рыданиям пришло тупое оцепенение, Тэсс приняла решение, от которого стало еще больнее. Она должна покинуть Тиарис и, если получится, Дайрию. Это лучшее, что она может сделать. Единственное, что ей осталось. Вернуться в Элар, выйти замуж за ненавистного Ильда взамен потребовав отказаться от войны с Дайрией. Йеланд — мерзавец, но в отличие от Валтора, одержим страстью к ней. Есть шанс купить мир, покорившись ему. Ее жизнь все равно больше ничего не стоит, но зато принеся себя в жертву, можно спасти множество чужих жизней. А еще, вернувшись в Элар, она первым делом попробует вытащить Альву из Фьерры, если только Торн не сделает это раньше.