За гранью
Шрифт:
Юхан выступил вперед.
– Точно в сердце, – сказал он, стараясь держаться как трезвый человек.
– Это же, наверное, было опасно?
Юхан кивнул:
– Матерый лось – это не шутка. Если не уложить его первым же выстрелом, он становится агрессивен, как гризли.
– Гризли? – спросила она с недоумением.
– Это большой медведь.
– А-а! – Лена приподняла брови и уважительно посмотрела на животное. – Какой же ты отчаянный!
Юхан улыбнулся и небрежно пожал плечами:
– Такая уж, верно, у меня натура.
– Я могу набить тебе голову, – раздраженно
Юхан отвел взгляд от Лены и повернулся к Бертилю:
– Серьезно? Ты правда возьмешься это сделать?
– Ну да. Или ты предпочел бы повесить на стене задницу? – Товарищи Юхана засмеялись, а Бертиль подмигнул Эрику. – Правда, Эрик, мы можем набить ему задницу?
Эрик смущенно улыбнулся.
– Прекрати эти вульгарные шуточки, Бертиль! – вмешалась Лена, но ее никто не слушал.
– Но это тебе недешево обойдется, – сказал Бертиль.
Юхан кивнул:
– Не проблема. Сколько?
– Пятьдесят тысяч.
Сёбринг и Улафссон вытаращили на Бертиля глаза.
– Черт! Это же дороже нового «вольво», – вякнул Сёбринг.
– Ну так и купи себе «вольво», Сёбринг, – бросил Бертиль, даже не поглядев в его сторону. – Никто тебя не заставляет, Юхан. По мне, так забирайте лося и поезжайте с ним в город. Я знаю нескольких профессиональных таксидермистов, могу дать тебе телефоны. Они с удовольствием сделают все, как полагается, за половину этой цены. Но если ты собираешься его тут оставить, моя цена – такая.
– Можно же поторговаться? – неуверенно начал Юхан.
Бертиль отрицательно мотнул головой:
– Я вам не лавочник.
Видя, что Бертиль собрался уходить, Юхан решился.
– О’кей, – согласился он. – Будь по-твоему.
Сёбринг и Улафссон только покачали головой.
Лена улыбнулась и закурила новую сигарету.
– Есть у тебя тут бензопила? – спросил Юхан у Монсона.
Монсон поглядел на него с таким выражением лица, словно удивлялся, как вообще можно задавать столь глупые вопросы.
– Конечно есть!
Не прошло и трех минут, как Юхан вскарабкался в кузов и запустил ревущую бензопилу. Сёбринг и Улафссон уселись на лося, всем своим весом прижав его к днищу, а Юхан принялся отпиливать от туши голову. Вокруг него тучей летело крошево из костей и мяса, и вскоре он весь был забрызган кровью.
Лена как завороженная следила за жутковатым зрелищем, только отступив на шаг от машины, чтобы не запачкать свою драгоценную шубку.
Через несколько минут Юхан выбросил из кузова отпиленную голову, и та тяжело плюхнулась в снег. Бертиль и Эрик внимательно осмотрели ее со всех сторон.
– Это будет потрясающе, – сказал Эрик.
Бертиль кивнул:
– Давай оттащим ее к черному ходу, а оттуда спустим в подвал.
19
Через несколько дней огромная ободранная лосиная голова, поднятая на лебедку, уже висела в подвале под потолком. В черепе – на том месте, где Эрик и Бертиль спилили громадные рога, – зияло отверстие. Ветвящиеся сосуды, как веревки, оплетали оголенную морду зверя, а черные глаза невидящим взглядом смотрели в пустоту. Несмотря на то что в подвале было прохладно, голова начала
Бертиль наблюдал за этим, стоя у рабочего стола, на котором уже ждал громадный манекен. После того как Эрик сделает все замеры, Бертиль собирался отшлифовать манекен так, чтобы его размер в точности подходил под снятую шкуру, которая сейчас вымачивалась в большой жестяной ванне.
Обмерка тушек и выделка шкур стали для Эрика самой любимой частью работы. За те месяцы, что он практиковался в подвале, он понял, что в работе таксидермиста главное – правильно выполнить все на подготовительном этапе, так как это служит залогом хорошего результата. Уже теперь он делал все гораздо аккуратнее, чем отец, точнее выполнял измерения и так обрабатывал шкуру, что она не теряла своего блеска.
Бертиль достал картонную коробку. В ней лежало четыре пары стеклянных глаз. Цветные стекляшки на первый взгляд выглядели одинаково, но на самом деле они отличались величиной зрачка и формой глазного яблока. Все это нужно было для того, чтобы придать охотничьему трофею неповторимый индивидуальный облик.
Повернувшись к лестнице, которая вела из подвала на кухню, Бертиль позвал:
– Юхан!
Не дождавшись ответа, он обернулся к Эрику:
– Может, сбегаешь за Юханом, чтобы он выбрал по своему вкусу глаза!
– Дай мне сперва закончить, – буркнул себе под нос Эрик.
– Марш наверх! – приказал Бертиль. – Пока твоя матушка не уморила его вконец своими разговорами.
Эрик со вздохом отложил штангенциркуль, повернулся и бегом помчался вверх по лестнице.
Поднявшись в кухню, он не застал там ни мамы, ни Юхана, только пустые чашки из-под кофе стояли на столе. В пепельнице еще дымилась тонкая мамина сигарета, и Эрик удивился, куда это они делись. Он вышел из кухни в длинную, узкую переднюю. Дверь гостиной была приоткрыта, мальчик направился к ней. Из комнаты доносились приглушенные голоса. Он толкнул дверь, и она бесшумно отворилась. В самом дальнем конце анфилады, в последней комнате, он увидел маму и Юхана. Лена плашмя лежала животом на столе, схватившись за края обеими руками. Платье на ней задралось, открывая белые полные ягодицы. Голубые хлопчатобумажные трусики были спущены и болтались на одной ноге, зацепившись за лодыжку. Сзади к ней прижимался Юхан. Он был красный как свекла.
– Шлюха, – простонал он негромко. – Ах ты, чертова шлюха.
– Да, – отзывалась Лена, – да…
Эрик вернулся в подвал. Отец стоял возле туши, измеряя штангенциркулем область глаз. Он обернулся и увидел, что Эрик один.
– А где же Юхан?
– Я его не нашел.
– Что за чепуха! – рассердился Бертиль. Протиснувшись боком мимо Эрика, он остановился у подножия лестницы: – Черт возьми, Юхан! Ты нам тут нужен.
После небольшой паузы из кухни донеслись шаги Юхана. В следующую секунду он показался наверху лестницы.