За каждую пядь земли...
Шрифт:
Все, как говорится, встало на свои места. Дивизиям надо было совершить марш протяженностью от 180 (40-й) до 230 (213-й) километров. Причем в очень сжатые сроки. Следует подчеркнуть, что варианты вывода соединений в безопасные районы сосредоточения и последующих маршей к границе были практически основательно отработаны [19] в корпусе еще в мирное время. Достаточно было передать соответствующие команды в штабы дивизий и корпусных частей, как там тотчас же приступили к их исполнению. Нам с комкором оставалось лишь уточнить некоторые детали, связанные, главным образом, с распределением на время марша оперативных работников штаба, управлений начальников родов войск и служб, а также политаппарата, и провести с ними инструктаж.
В частях корпуса прошли короткие собрания личного состава. На этих собраниях воинам напомнили о необходимости соблюдать дисциплину на предстоящем марше и неустанно вести наблюдение за воздухом. Напомнили и о способах отражения налётов вражеской авиации. Было также разъяснено, что выброшенные в наши тылы диверсанты могут прибегнуть к актам саботажа и диверсиям, поэтому бдительность — прежде всего! Командиры частей и подразделений получили четкие указания о действиях в случае встречного боя. Благодаря высокой организованности в подготовке соединений и частей нам впоследствии удалось избежать неоправданных потерь.
Для более оперативного доведения до войск поставленных перед корпусом задач и осуществления партийно-политических мероприятий от отдела политической пропаганды в 213-ю моторизованную дивизию выехал полковой комиссар Емельянов, а в 40-ю танковую — старшие политруки М. А. Утюжников и С. Н. Новожилов. Остальные работники отдела остались со мной в 43-й дивизии и корпусных частях.
Необходимые распоряжения получили также командиры и политработники, ответственные за эвакуацию семей командного и начальствующего состава.
Возвращаясь к сказанному, хочу добавить, что в конце разговора с генералом Пуркаевым к аппарату подошел член Военного совета фронта корпусной комиссар Н. Н. Вашугин. Он дал ряд указаний относительно характера контактов в сложившейся обстановке с местными партийными и советскими органами. Нам предложено было поставить в известность первых секретарей обкомов и горкомов Винницы, Житомира и Бердичева о нападении фашистской Германии, о начавшейся эвакуации семей военнослужащих в глубь страны и — в общих чертах — о полученной корпусом задаче.
В Виннице и Житомире эта миссия возлагалась на командиров и начальников отделов пропаганды 213-й и 40-й [20] дивизий. Здесь, в Бердичеве, визит первому секретарю горкома партии предстояло нанести нам с комкором.
В кабинете у первого секретаря горкома находились также председатель горсовета и начальник городского Управления госбезопасности. Все трое уже знали о начавшейся войне и по своей линии тоже получили необходимые указания, поэтому встреча носила, я бы сказал, деловой характер. Было условлено, что в случае необходимости обе стороны незамедлительно свяжутся между собой, чтобы согласовать свои действия. Первый секретарь горкома сообщил, что из ЦК КП(б)У предупредили: в 12.00 по Московскому радио будет передано заявление Советского правительства.
По пути из горкома заглянул домой. С тяжелым сердцем прощался с Евгенией Михайловной, уговаривал, как мог, быть поспокойней (мы ждали первенца), а главное — чаще писать письма...
Как стало известно значительно позже, эшелон с нашими семьями не раз бомбили и обстреливали в пути фашистские стервятники. Были, к сожалению, и жертвы. Но в общем, наши жены и дети добрались до места назначения более или менее благополучно...
В 10. 30 утра мы с генералом Фекленко выехали в район сосредоточения 43-й танковой дивизии и корпусных частей, где находился уже начальник штаба корпуса полковник Девятов с оперативной группой командира корпуса и личным составом штаба. Предварительно войскам была дана команда: срочно подготовить к приему передач Московского радио все радиоточки частей и соединений и установить репродукторы в местах расположения частей с таким расчетом, чтобы заявление Советского правительства могла прослушать основная масса красноармейцев и командиров.
Готовность соединений и частей корпуса к маршу по указанным в приказе Юго-Западного фронта (ЮЗФ) маршрутам комкор Фекленко назначил на 19.00. К этому времени надо было закончить проверку материальной части боевой техники и вооружения, построить части в колонны по-походному, провести беседы с личным составом, разъяснить суть правительственного обращения к народу.
Через полчаса мы с генералом Фекленко были уже в расположении своего штаба и войск. Там шла напряженная работа. Я отправился в полки 43-й танковой дивизии. [21]
Комкор остался с полковником Девятовым, чтобы связаться с 40-й и 213-й дивизиями и заслушать доклады командиров этих соединений. Находившиеся там работники отдела пропаганды корпуса вместе с командирами и политработниками частей проверяли подготовку к маршу танковых, мотострелковых и артиллерийских подразделений, наличие предусмотренных соответствующими приказами и распоряжениями запасов горючего, продовольствия и боеприпасов. Не обошли проверяющие своим вниманием пищеблоки, а также подвижные продовольственные и вещевые склады.
Полным ходом велась подготовка радийных машин и установка громкоговорителей для трансляции передач из Москвы. Заместители командиров частей по политчасти выделили воинов, которым было поручено дословно записать заявление правительства. К 12 часам в лесу стало так тихо, словно здесь не было ни души. Танкисты, артиллеристы, связисты, мотострелки, сгрудившись у громкоговорителей, приготовились слушать. Прозвучали позывные радиостанции.
Заявление Советского правительства воины выслушали с огромным вниманием, стараясь не пропустить ни одного слова. Сразу после трансляции в полках состоялись митинги личного состава. Выступившие на них командиры, политработники, красноармейцы, коммунисты и комсомольцы клеймили позором фашистских агрессоров, нарушивших договор о ненападении. Все выступления были проникнуты пламенным патриотизмом.
— Мы знали, что фашист пойдет на нас войной. Так пусть же он запомнит: за каждую пядь родной советской земли мы будем драться до последнего дыхания, не жалея ни сил, ни самой жизни, — сказал отличник боевой и политической подготовки красноармеец Н. Герасимов.
Донецкий шахтер командир танка младший лейтенант И. Ефимов, выражая волю товарищей по экипажу, поклялся без пощады громить фашистских извергов, пока они не будут разбиты. Его друг и боевой соперник по дням мирной учебы заместитель политрука Б. Прокофьев не только горячо поддержал товарища. Он заверил командование и отдел политической пропаганды, что его экипаж, воины всех танковой роты безгранично верят в мудрость большевистской партии, в неисчерпаемую силу советского народа, государства.