За красными ставнями
Шрифт:
После пышной встречи в аэропорту Пола позвонила мужу, сообщив о моем прибытии. Пола сказала ему, что догадывается, куда мы поедем, — я знаю об этом с ее слов. Помните, она заявила Альваресу, когда тот лихачил за рулем, что сообщит нам, куда мы едем, если он сам этого не сделает, а когда мы прибыли сюда, сказала, что знала о месте назначения с самого начала? Но опять же, это не привлекло моего внимания.
В результате мы оказались здесь, а остальное в общих чертах вам известно. Даже мой мягкий и незлобивый нрав не вынес чудовищных оскорблений со стороны особы, которую я не стану называть — ограничусь указанием,
— Пожалуйста! — взмолилась Морин. — Я знала, что вы можете раскрыть тайну, и вы это сделали. Но вы были так невыносимо самодовольны…
— Я?!
— …что мне пришлось бросить вам вызов. Я очень сожалею. Я знаю, что отношение к женщинам, которое вы демонстрируете, сплошное притворство, и не боюсь вас. Может быть, только иногда, — поспешно добавила она и отвела взгляд. — Но если бы кто-нибудь принял ваше пари насчет Железного Сундука, вы бы проиграли его. Вы не смогли поймать его за сорок восемь часов… Нет, подождите! Я прошу прощения!
— Прекратите этот спор! — приказал полковник Дюрок. — Продолжайте, сэр Генри.
— Я действительно сожалею. — Морин опустила глаза. — Мне нравится этот старый… джентльмен.
— Хм! — Польщенный сэр Генри выпустил облако ядовитого дыма. — Теперь слушайте внимательно, так как мы подходим к ключу, который отпирает все тайны этого дела.
Здесь, на балконе, покуда девушка делала записи, полковник начал рассказывать, по его словам, о злобном и подлом убийце. Даже до того, как он описал инцидент в Брюсселе, мне стало жарко от полученной информации. Больше всего меня поразило, что при каждом ограблении этот незнакомец нес железный сундук глубиной в фут, шириной два фута и весом не менее сорока фунтов! Вопросы и ответы так быстро проносились у меня в голове, что я нашел правильный ответ, прежде чем осознал это.
Ни один из очевидцев не мог описать внешность преступника, его лицо и одежду, хотя многие, как я узнал позже, находились от него достаточно близко. Почему? Не потому ли, что большой блестящий сундук с резными обезьяньими головами приковывал к себе внимание, заставляя свидетелей смотреть на него, а не на человека? Сундук мог отлично выполнять функцию маскировки…
Но я отказался от этой мысли. Если парень не был чокнутым, он не стал бы таскать с собой подобную тяжесть только для маскировки. Было бы куда проще прикрыть лицо маской.
Г. М. сделал паузу и снова выпустил струю дыма.
— Если помните, я сказал: «Мне нужно больше информации. Хотя возможно, что…» Я не окончил фразу, потому что подлинное объяснение упало на мою башку, как подкова.
Предположим, сундук в действительности был сделан не из железа, а из плотного картона, укрепленного на тонком деревянном каркасе. Предположим, его можно было складывать, приводя в плоское состояние, как многие коробки, предположим, он был разрисован первоклассным художником и выглядел точь-в-точь как железный при неярком свете.
Последовала еще одна пауза. Г. М. высунул голову из-под навеса над качалкой.
— В таком случае это служило бы двойной цели, — продолжал он. — Приковывало бы внимание к сундуку, а не к человеку, особенно если бы тот делал вид, что сундук очень тяжелый, и позволяло бы в трудных обстоятельствах сложить сундук и спрятать под пальто, прицепив на крючок.
Полковник
— Вот какая идея пришла мне в голову, — снова заговорил Г. М. — Я велел вам продолжать, но она не давала мне покоя, пока вы рассказывали о краже драгоценностей, стрельбе и трюке с исчезновением в Брюсселе…
— Подождите! — прервала Морин. — Так не получается.
— Почему?
— Полицейский, который был ранен, трогал сундук — фактически схватил его обеими руками! Он может подтвердить, что сундук был сделан из железа.
— Нет, не может, — возразил Г. М. — Именно это беспокоило меня во время рассказа полковника, пока я внезапно не вспомнил… — Он строго посмотрел на Морин: — У вас при себе ваши записи?
— Боюсь, что я их потеряла. — Морин опустила взгляд. — С тех пор столько произошло…
— Ну, не важно. Постараюсь процитировать по памяти, девочка моя.
— Значит, вы больше на меня не сердитесь? — с надеждой спросила Морин.
— Черт возьми, я и не думал на вас сердиться! Но позвольте продолжить. Полковник сказал то же, что и вы: что этот коп, Эмиль Леран, помнит, как ухватился за сундук и увидел лицо грабителя, прежде чем тот выстрелил, но не может ничего вспомнить о лице.
Казалось, это окончательно запутывало все, включая исчезновение. Но через десять секунд полковник сказал: «Этот полицейский, Эмиль Леран, четко помнит все до того, как увидел железный сундук и услышал выстрел». Тут возникает явное противоречие. Может быть, объясните, полковник?
Дюрок кивнул.
— Понимаете, мадемуазель Морин, — сказал он, — Эмиль Леран до сих нор искренне думает, что прикасался к железу. Но ему так кажется, потому что он видел сундук и много слышал о нем. Противоречие, которого я не замечал, покуда этот старый пират не указал мне на него, связано с тем, что события произошли очень быстро. Леран бросился к сундуку, и Бентли тут же выстрелил! Поэтому Леран никак не мог помнить, схватил ли он сундук и видел ли лицо грабителя.
— А ближе к концу истории, — продолжал Г. М., — по моей башке ударили снова. Два явных противоречия открывали одну истину. «Железный» сундук был крашеным картонным, в деревянном каркасе, который можно было сложить в любой момент. Можете представить четкую картину того, что произошло на той тихой, слабо освещенной улочке с деревьями по обеим сторонам?
Бентли в расцвете карьеры Железного Сундука. Он выходит из ювелирного магазина. Полицейский бросается на него, и впервые кто-то трогает сундук! Вот почему Бентли теряет голову и стреляет. После этого он попадает в еще худшую западню, так как люди бегут на звук выстрела с улицы и из кафе.
То, что сделал Бентли, заняло всего несколько секунд. Добыча у него в кармане. Он скрывается в тени дерева, складывает картонный сундук, сбрасывает пиджак… Нет, — поправил себя Г. М. — Здесь мне пришлось остановиться. Обычный пиджак слишком прилегает к телу, чтобы скрыть сложенный картонный сундук, если он свисает с воротника на спину. Железный Сундук должен был носить свободную одежду. Однако все клянутся, что вечер был очень теплым, так что это не могло быть пальто. Остается только длинный непромокаемый плащ. Поэтому я спросил полковника, был ли той ночью дождь. Он ответил, что был, но по какой-то причине вы оба, кажется, подумали, что мне пора в психушку.