За красными ставнями
Шрифт:
— Я.
— Что?!
— Это единственно возможное объяснение, девочка моя, — печально вздохнул Г. М. — Вспомните день нашего прибытия. Мы оба были защищены дипломатическим иммунитетом от обыска нашего багажа. Разве вы не помните, как два чемодана и ручную кладь уложили в маленький багажный фургон, который следовал за нами сюда? Фургон вел самый отъявленный псих из всех полоумных шоферов в Танжере — из-за него у меня так подскочило давление, что я запросто мог умереть. Вылетел в поле, а потом дал задний ход и едва не врезался в нас!
— Вы имеете в виду, что Колльер положил свои вещи в ваш чемодан, прежде чем самолет вылетел из Лиссабона в Танжер?
— Угу.
— Но разве это не было рискованно?
— Не особенно. Вы можете реконструировать происшедшее по фактам. Бентли вернулся в Танжер всего несколько дней назад. Колльер все еще был в Лиссабоне. 31 марта, за день до вылета нашего самолета, полковник Дюрок организовал настоящий фейерверк во всех местных газетах. Они извещали, что всемирно известный пьяница и бабник прибывает на следующий день самолетом в девять тридцать и что ему необходимо устроить официальную встречу.
Что дальше? Билл Бентли, работавший в консульстве, отлично знал, что подразумевает официальная встреча. В частности, это означает, что прибывающей знаменитости и сопровождающим ее лицам должен быть предоставлен иммунитет от досмотра багажа.
Что же сделал Бентли? Естественно, позвонил в Лиссабон Колльеру и велел ему подложить предметы, могущие вызвать подозрения, в мой чемодан. Должно быть, Колльер взвыл от радости, так как ожидал осложнений с таможней в Танжере.
Большие чемоданы увозят после взвешивания в аэропорту. Какое-то время они стоят у самолета перед погрузкой. Каждая современная марка таких чемоданов — а их не так много — имеет свой фирменный ключ, так что можно легко подобрать серию дубликатов. Бентли и Колльер, учитывая специфику их работы, наверняка ими обзавелись.
Таким образом, Колльер, покуда мой чемодан стоял рядом с другими, просто подошел к нему, отпер его якобы как свой собственный, положил в него инструменты взломщика и складной картонный сундук, а потом запер чемодан и отошел.
Вернемся к нашему прибытию сюда. Вы пошли прогуляться, — Г. М. посмотрел на Морин, — но полковник и я слышали, как багажный фургон въехал в гараж под этим балконом. Мы даже слышали, как слуги относят вещи в наши спальни наверху.
Теперь вспомните снова приезд Бентли в его просторном плаще, автомобиль, чей мотор, по его словам, намертво заглох. Я хочу, чтобы вы осознали наглость той операции, которую провернули у нас под носом и которую мы не заметили!
— Наглость? — переспросила Морин.
— Да. Что в первую очередь сделал Бентли, сообщив, что его машина вышла из строя?
— Но он ничего не сделал… Подождите! Он просто побежал наверх вызвать по телефону такси.
— Верно. Но что еще находилось на том же этаже, как указал полковник после нашего приезда и как только что указал я?
— Наши спальни, и в них — багаж! — Лицо Морин прояснилось. — Но неужели Билл…
— Разумеется. Он действительно заказал по телефону такси. Но ему нужно было спешить на тот случай, если кто-нибудь захочет распаковать вещи. За несколько секунд он ухитрился пробраться в мою спальню, открыть мой чемодан своим дубликатом ключа, достать инструменты и сундук и запереть чемодан снова. После этого, тупоголовые вы мои, он подвесил сложенный сундук за крючок на спину своего пиджака под плащом. Обернутые тканью инструменты — не слишком громоздкие — также отправились под плащ, где он придерживал их сбоку рукой сквозь боковой карман. Потом он спокойно спустился вниз.
Но это не все! Билл не мог влезть в такси и уехать на глазах у всех нас: ему бы пришлось сесть на картонный сундук, который тут же сломался бы на куски. Он был вынужден дожидаться темноты, чтобы незаметно отстегнуть сундук и положить его на сиденье машины.
Поэтому битых два часа, пока водитель такси спал, Билл стоял здесь у балюстрады с сундуком и инструментами под плащом, дружески беседуя о приключениях Железного Сундука и прибытии Колльера. Уверяю вас, я уже подозревал его. Но мне и в голову не приходило, что ему хватит наглости проделать такое, как я не догадывался и о вещах, подложенных в мой чемодан. До сих пор представляю себе простодушную физиономию Бентли с сардонической усмешкой в уголках глаз…
Когда стемнело достаточно, Билл простился с нами. Я предложил отвезти его, чтобы присматривать за ним, но он уехал в такси передать вещи Колльеру, а потом встретиться с женой, которая, между прочим, сказала, что должна встретиться с ним.
— Ловко проделано! — невольно вырвалось у Морин.
Дюрок что-то буркнул.
Г. М. взглядом заставил обоих умолкнуть.
— Теперь вернемся к роковой ночи ограбления магазина Бернштейна, когда я понял, что Бентли — наш человек. Кстати, кто-нибудь знает турка по имени Абдул Юсуф?
Дюрок снова что-то проворчал, а Морин покачала головой.
— Ну, вы и не должны его знать. Он всего лишь деталь фона — важны лишь его показания. Юсуф — турок, но всегда носит арабский бурнус с остроконечным капюшоном. У него лицензия на торговлю мятным чаем на верхушке старой башни у соединения Средиземного моря с гаванью.
— Я помню, — кивнула Морин. — Пола говорила мне.
— Она и Билл отправились плавать, а потом, так как было еще рано, решили выпить мятного чая в популярном заведении на башне. Старик в бурнусе, дремавший у двери, говорит по-английски лучше меня. Ему их беседа показалась зловещей, и он сообщил о ней в ближайший полицейский участок. Там все записали, но не нашли в этом ничего зловещего. Однако разговор многое объяснял.
Билл много говорил о Железном Сундуке, в основном рассказывая то, что я уже передал вам, о том, что происходило с нами здесь, но не упомянул о своих трюках с инструментами и фальшивым сундуком. Пола настаивала, что он беспокоится из-за денег.
Так оно и было, но не в том смысле, в каком она думала. Билл затеял авантюру с Железным Сундуком с целью избавиться от утомительной службы и уйти на покой среди книг.
У него было небольшое состояние в виде отшлифованных бриллиантов, отследить происхождение которых не представлялось возможным. Нуждался ли он в этом последнем рейде ради алмазов султана? В любом случае он скоро ушел бы в отставку. Но так или иначе, ему пришлось бы все рассказать Поле. Если бы кто-нибудь мог записать его мысли, это бы выглядело следующим образом: «Пока что я не хочу говорить ей правду, но мне нужен убедительный предлог…» И он изобрел фокус-покус с планом поимки Железного Сундука и получения награды. Но вернемся к тому времени, когда Билл приехал кружным путем на автомобиле к магазину Бернштейна на рю дю Статю.
Его прибытие было чересчур своевременным. Прежде чем полковник и я успели выйти через боковую дверь с горящей над ней лампой, Бентли уже оказался в центре событий. Конечно, Колльер все испортил, не изучив толком место заранее, как всегда делал Железный Сундук, и теперь нуждался в помощи. Чтобы оказать ему помощь, Бентли должен был обеспечить себе алиби.
Может быть, мой взгляд стал слишком предубежденным. Но его поведение выглядело крайне странным. Билл мог схватить Колльера, но вместо этого потянулся рукой к сундуку. Если он действительно считал сундук железным, то это была безнадежная выходка. Думаю, он при этом шептал: «Не беспокойся — это я, Билл». Осознав позднее, насколько нелепым казалось его поведение, он пытался оправдаться: «Проклятое железо оказалось полированным, и мои пальцы соскользнули».