За любовь не судят
Шрифт:
Он заметил, что у девушки красивые ноги. Правда, лицом она не удалась — слишком скуласта. Однако симпатичная. Глаза карие, теплые, опушены черными ресницами.
«Ничего себе, — решил Остап. — Молодая. Строгая, наверно...»
Ему приятно смотреть на ее стройную фигуру, проворные маленькие руки.
«Если бы не скулы, она была бы прехорошенькой,— мелькнула мысль. — И прическа ей к лицу. Не пользуется косметикой. Даже брови не подводит».
Люба выдвинула верхний ящик стола и стала пристально
«Учится на заочном или вечернем, — подумал Остап.— А мой техникум пропал. Все пропало. Да-а, не по той колее жизнь пошла...»
Люба прикрыла ящик и встала. Остап взглянул на часы, что висели над дверью. Без четверти двенадцать. А в двенадцать — планерка. Он еще мог бы попасть к Комашко, если...
— Товарищи, прием закончен. Приходите к концу рабочего дня, — объявила Люба.
Все начали нехотя выходить во двор.
— А вы можете пройти, товарищ, — улыбнулась Люба Остапу.
— Благодарю.
Когда Остап вошел в кабинет, Комашко стоял у стола и говорил по телефону. Лицо круглое, улыбающееся. На голове лысина, окаймленная золотистым венчиком редких волос.
«Кажется, добряк», — подумал Остап.
Зазвонил еще один телефон. Комашко поднял трубку, кинул в первую:
— Одну минуточку...
А во вторую строго:
— Слушаю!
Мгновенно его лицо изменилось, насупилось.
— Умнее придумать не могли? Гнать с работы за это! А вы панькаетесь!..
Комашко со злостью бросил трубку и поднес к уху первую, но из нее донеслись короткие гудки. Сжав ее в руке, поднял глаза на посетителя. Остапу стало не по себе от тяжелого, холодного взгляда.
— Чего тебе?
— Да вот... На работу. Вам не звонили?.. Белошапка я, Остап...
— Откуда ты?
— Ну... отсидел...
— Даже если бы и звонили... Нет работы. И без того хватает тут всяких... — кивнул Комашко на телефон, вызвавший у него раздражение. — Комбинат — не исправительная колония!
— Спасибо, что объяснили!.. Но мне работать надо.
— Работы у меня нет! Я должен план давать, а не перевоспитывать вашего брата!
Остап изменился в лице.
— Разве это предприятие ваше собственное?
Комашко удивленно поднял брови:
— Ну знаешь!.. — и ожесточенно нажал какую-то кнопку, давая понять, что разговор окончен.
Остап продолжал стоять. Обида душила его.
Дверь распахнулась. Первой в кабинет вошла женщина. Симпатичная блондинка с пышной прической. Короткое светлое платье едва прикрывало колени. За нею стали входить на планерку и остальные. Рассаживались вокруг длинного узкого стола.
Но Остап их не замечал. Он видел сейчас только Комашко.
— Вам бы лет на семьдесят раньше родиться. Вот был бы управляющий на заводе какого-нибудь Терещенко или Рябушинского! Первый сорт! — со злостью бросил Остап и повернулся к двери.
В кабинете все умолкли. Стали недоуменно переглядываться. А Комашко, словно оправдываясь перед своими сотрудниками,пояснил:
— Зековец...
Как бичом хлестнуло это слово Остапа. Он пулей вылетел из кабинета, хлопнув дверью.
— Ну что, устроились? — встретила Люба его улыбкой.
— У вас тут устроишься!.. Директором у вас такой...
Он не закончил. По коридору твердой походкой шел его новый знакомый.
«Только его здесь и не хватало, — подумал Остап.— Пообещал, а толку...»
Черноглазый подошел, поздоровался с Любой, представился ей:
— Григоренко Сергей Сергеевич. — И повернулся к Остапу: — Ну как, хлопче, получили работу?
— Как же! Целую охапку! Держать бы покрепче! — раздраженно ответил Остап.
— Как это? — удивился Григоренко.
— А так... Не принимают!
— У директора вы были?
«И что ему нужно? — подумал Остап. — Чего привязывается?» И не ответил.
Григоренко взглянул на Любу, спросил:
— У себя?
— Планерка, — ответила девушка. — Только что началась. О вас доложить?
— Нет, спасибо! Я из главка. Сам зайду, послушаю... — и спросил, обращаясь к Остапу: — А какая у вас специальность?
— Специальность?.. Плотник, каменщик, шофер. Подрывником приходилось... Да кем только я не работал! — не мог сдержать досаду Остап.
— Образование?
— Техникум. Строительный. Только диплом не успел защитить...
— Понятно. Думаю, что работа для вас здесь найдется.
— Нету, отказали уже...
— Будет! Пишите заявление и подождите меня здесь! — улыбнулся Григоренко и решительно открыл дверь директорского кабинета.
Цыган, да и только. Лицо открытое. Плечи широкие, сильные. Взгляд внимательный, пытливый.
— Кто это? — спросил Остап, когда закрылась дверь.
— Не знаю... Кто-то из главка, — пожала плечами Люба. — Одним словом — начальство. Я уже научилась издали их узнавать.
Когда Григоренко вошел, все повернулись в его сторону. Смотрели кто с удивлением, кто недовольно, а кто — с нескрываемым любопытством. Комашко, прервав речь на полуслове и смерив взглядом прибывшего, сухо сказал:
— У нас планерка, товарищ!
— Догадываюсь. Продолжайте, пожалуйста!
Решительный тон и уверенность вошедшего смутили главного инженера, он смирился и указал на свободный стул:
— Садитесь. Подождите, пока закончим.