За любовь не судят
Шрифт:
— Как по-новому?
— Сначала вот так: с завтрашнего дня начнем работать в две смены...
— Позвольте, — заморгал Комашко, — но это распоряжение главка — работать в три смены! У нас и так план горел!
— Знаю. Вот мы и должны сделать так, чтобы не горел!.. Я твердо убежден, что третья смена мало что дает. Наоборот, она создает излишнюю напряженность. Некогда готовить фронт работ, ремонтировать технику... Поэтому будем добывать камень только в две смены! Третья — ремонтная!.. И еще одно: курить на планерках, совещаниях, собраниях не разрешаю!.. Все, товарищи! Пора обедать... Вас, товарищ главный инженер, прошу задержаться.
Когда все вышли, Григоренко открыл дверь кабинета и кивнул Остапу:
— Зайдите...
Комендант — полная молодящаяся женщина с ярко накрашенными губами — привела Остапа в комнату и показала:
— Вот ваша кровать. Располагайтесь.
Комната небольшая, но светлая. Ничего лишнего.
— А ваза у вас найдется?
— Ваза? — удивилась женщина. — Для чего?
— Для цветов.
Комендант удивилась еще больше, но вазу принесла.
Остап нарезал прутиков вербы, поставил в воду. Ему нравились нежные пушистые «котики» вербы.
На него сразу повеяло домашним уютом. Как хорошо! Долгими вечерами, в заключении, он часто мечтал об этом уюте. И еще о Зое... Где она? Куда уехала? На конверте письма, которое возвратилось к нему, стоял штамп: «Адресат выбыл...» Значит, испугалась Зоя. Уехала!
Скрипнула дверь, и на пороге появился невысокий широкоплечий парень — казах. На смуглом продолговатом лице улыбались темные глаза.
— Новичок? — спросил парень. — Давай знакомиться... Сабит.
Пожав Остапу руку, он сел возле стола. С загоревшего лица не сходила улыбка.
— Сыграем в шахмат, мало-мало? ..
— Ну что ж, сыграем, — согласился Остап.
Не хватало двух коней и нескольких пешек.
— Мы этих аргамаков заменим копейками, а пешка...— Сабит разломал спичечную коробку, сделал квадратики.
Остап сначала играл невнимательно и терял фигуру за фигурой. Но и Сабит думал о чем-то своем, так как тоже делал ошибочные ходы.
Сабит был в недоумении, когда проиграл партию.
— Шайтан забирай, дал маху!.. Давай еще!
Теперь он сосредоточился и играл внимательно.
— А-а, прикрылся пешками, шайтан тебя забирай! Как за стеной спрятался!.. Э-э, достану! Мало-мало, достану! Подожди, черный король, я тебя достану!..
На этот раз победил Сабит и был очень доволен.
— Теперь мы квиты! — улыбнулся он.
— А где же третий? — спросил Остап.
— Вано?.. Так он у Марины. Или у Светланки. Девчата любят Вано. Отарой ходят... Пошли пить пиво! Ты ужинал?
Остап не только не ужинал, но и не обедал. Лишь утром сжевал зачерствевший хлеб, взятый в ресторане. Однако есть не хотелось: переволновался.
Сабит понял это по-своему.
— Что? Денег нет? Я дам взаймы. У меня деньги мало-мало водятся.
— Мне аванс дали.
— Еще не работал, а дали?
— Директор выписал.
— Комашко писал?.. Он никому не дает аванса, а посылает в кассу самопомощи.
— Новый директор выписал, а не Комашко.
— Новый?.. Прислали? Наверное, хорош человек новый директор, — сделал вывод Сабит.— А тебя куда приняли?
— На строительство.
— К Пентецкий, значит. Я тоже там...
— А Иван?
— Вано в карьере — бурщик.
Поужинав в заводской столовой, они пошли на танцы. В парке играл оркестр. На площадке кружились пары. Но порядка не чувствовалось.
— Вано сегодня со Светланой танцует, — сказал Сабит.— Да ты не туда смотри. В шелковый рубашка Вано!.. А когда сердитый на Светлану, танцует с Мариной. Есть здесь такой... красавица! Сам посмотришь!
Танцевальная площадка круглая, как пятак. Огорожена. У входа — две женщины. Проверяют билеты. Те, кто не хочет заходить, смотрят со стороны.
Иван тоже заметил Сабита, поднял левую руку. Он танцевал со стройной белокурой девушкой, которая смотрела на него влюбленными глазами.
Сзади кто-то подошел и грубой ладонью провел по стриженой голове Сабита.
— Ассалам алейку-у-ум! Ты все еще колешься? — послышался голос, а потом смех.
Остап повернулся и увидел парня с мелкими желтыми, очевидно прокуренными, зубами. За ним стояли еще двое. Один из них тоже протянул руку к голове Сабита.
— Не тронь, туримтай! И зубы не оскаль!
— Ну-ну, тише ты! Тсс!.. Еще слово — и...
Все трое загоготали. Нахально, вызывающе, громко. И двинулись на танцплощадку.
— Билет у последнего, мамаша, — сказал тот, с мелкими зубами.
Последний же, наверное, показал только один билет, потому что женщина возмутилась и схватила его за рукав. Но парень шепнул ей что-то на ухо, и она отшатнулась от него.
— Что за ребята? — спросил Остап Сабита.
— Лисяк с дружками. В карьере работают. Скотин бессовестный. Зеки...
— А что это за словечко ты ему сказал — туримтай?
— Туримтай — по-казахски: ястреб-перепелятник. Плохой птица!.. Эх, был бы у меня сила батыра, я бы им показал!..
— Ну, силой тебя природа не обделила!
— Мало-мало сила есть. Но я один, а их много!
— Слушай, Сабит. Вот ты презрительно назвал их зеками. .. А знаешь, я тоже такой. Только что освободился.
— Как? — Сабит был поражен. — А зачем тебя на стройка посылали? Таких в котлован пускают, бурить!