За любовь не судят
Шрифт:
— Говоришь — в котлован?
— Морочишь мне голова!..
— Честное слово, Сабит.
— Гм... А за что?
— За убийство.
— Вай-вай-вай! Убил?! Неужели? Ну, должно, сильно плохой человек был?
— Нет, не плохой. К тому же — женщина... Как-нибудь расскажу.
— Вай-вай-вай!
— Ну, как, пойдем на пятачок или отсюда будем ворон считать?
— Ты иди, Остап. Иди! А я в общежитие вернусь.
— Это почему? Меня испугался? Или Лисяка?
— Я — нет, не пугался...
— Вместе пришли,
Домой они возвращались молча. В комнате так же молча разделись и легли. Но Остап чувствовал, что товарищ не спит, притих и лежит с открытыми глазами. Наверное, думает...
Далеко за полночь пришел Иван. Свет не включал, ходил на цыпочках. Но все же споткнулся о стул, и что-то с грохотом упало на пол. Он тихо выругался, затем долго раздевался. В темноте слышалась его возня у кровати. Иван что-то бурчал себе под нос. Потом его голос прозвучал решительно:
— Надо кончать со Светланой. Не высыпаюсь... И вообще, подумает еще, что хочу жениться на ней...
Через минуту он уже крепко спал.
После обеда Григоренко на комбинате не было. Не сказав никому ни слова, он сел в машину и поехал не в гостиницу, как показалось кое-кому из управления, а на Клинский комбинат.
Миновав проходную, машина остановилась у белого двухэтажного дома.
К директору Клинского комбината попасть не так-то просто. В приемной сидело уже человек восемь.
— Нельзя! — предупредила секретарь, как только Григоренко подошел к дверям.
— Скажите — приехал директор Днепровского комбината.
Девушка с подозрением посмотрела на Григоренко. Правду ли говорит? Многие таким вот образом без очереди проходили.
Скрылась за дверями. И сразу же вышла.
— Проходите, пожалуйста, — и щеки ее зарделись.
Кабинет был просторный.
Из-за стола поднялся человек лет пятидесяти.
— Лотов, — подал он руку.
— Григоренко, новый директор Днепровского комбината.
— Рад вас видеть у себя. Прежний, ну как его... Краснолюбцев, так ни разу и не побывал у нас. Романов приезжал, Комашко навещал... Откуда, если не секрет, прибыли в наши края?
— Из Прикарпатья, тоже с должности директора комбината. Только другой отрасли.
— Хвалиться у нас нечем, — заходил по кабинету Лотов. — Правда, мы недавно вас опередили. В прошлом году...
Сергей Сергеевич вспомнил, что об этом карьере читал в отчетах главка. Здесь ввели новый режим беспрерывной рабочей недели.
— Меня интересует опыт вашей работы.
Лотов прошел к столу. Сел.
— План трещал, вот и перешли на непрерывку. А теперь от делегаций отбоя нет... Новый метод, мол! Новый режим! Четырнадцать смен в неделю! А ничего ведь в этом необычного нет. Просто жизнь подсказала...
Григоренко тоже собирался послать сюда инженера изучать опыт, но не успел, потому что его самого перевели.
— Ну что ж, сосед, пошли знакомиться. Покажу свое хозяйство.
Рядом с корпусом управления квадратный новенький домик. При входе табличка: «Дом-музей».
Большие комнаты. В одной из них развешаны наглядные таблицы, графики.
— Здесь мы проводим политинформации, — пояснил директор.
Дальше — комната поменьше. В ней — документы истории карьера. На одной стене — портреты ветеранов, на другой — рабочих и служащих, погибших на фронте. Передовики производства. Орденоносцы. Первый слеза— директор с орденом Октябрьской Революции.
«Нам надо тоже хотя бы одну комнатку выделить под историю комбината», — подумал Григоренко.
Лотов шел с указкой, как настоящий экскурсовод. И по тону, и по манере, с которыми он рассказывал, чувствовалось, что музей — его инициатива, его детище.
Музей заканчивался комнатой, где хранились знамя комбината, грамоты, кубки. Хороший музей. Ничего не скажешь.
— Молодежь, которая приходит на карьер, прежде всего посещает наш музей. Здесь проводим и традиционные праздники посвящения в рабочие,— заговорил Лотов, но в это время его позвали.
Отсутствовал Лотов недолго.
— В горком вызывают, — сказал он и торопливо пожал руку. — Я пришлю главного инженера. Он покажет производство.
— Одну минутку. Вы сами ведете строительство? — спросил Григоренко.
— Только помогаем.
— Как помогаете? Строит подрядчик или комбинат?
— Подрядчик. Вам главный инженер обо всем расскажет. А мне, извините, пожалуйста, пора ехать.
«Как же так, — размышлял Григоренко. — Для одних комбинатов все строят — от завода до жилых домов. Другие вынуждены строить сами. И все это происходит на однотипных предприятиях, но в разных министерствах. Одни главки более деятельны и добились подрядчиков-строителей. А иные не смогли. Потому и строят сами...»
Главный инженер не спешил.
Пять минут. Десять. Пятнадцать...
Сергею Сергеевичу ничего не оставалось, как начать знакомиться с предприятием без провожатого.
Камнедробильный завод был новый, мощный. И не какой-нибудь середнячок на сто тысяч кубометров щебня в год, а на полмиллиона. На первой операции стояла мощная дробилка ЩКД-7. Работал также и старый завод.
«Ничего себе «трещал план», — усмехнулся Григоренко.— Для таких заводов любой план будет посильным».
В котлован Григоренко спускаться не стал. Остановился у края, посмотрел вниз. Все как на ладони. Два четырехкубовых экскаватора грузили гранит. Три других— стояли. Сергей Сергеевич заметил, что возле одного из них возятся люди, очевидно занимаются профилактикой.