За пеленой надежды

Вуд Барбара

— Он уже что-нибудь узнал о своей стажировке? — спросила Рут.

— Нет, но его направят либо в больницу Святой Екатерины, либо в Калифорнийский университет в Лос-Анджелес. Мы в этом не сомневаемся.

— Но если его направят в Лос-Анджелес, где ты будешь жить? В смысле не слишком ли ему далеко ездить туда на машине?

— О! Разве ты не знаешь? Я беременна! Да, без шуток. Хочешь знать, что мне светит? Из-за незнания материала о диафрагме я оказалась среди восьми процентов неудачников. Но мы по-настоящему рады. Я имею в виду с

нашим первенцем.

— Как же ты справишься с учебой и всем этим?

— Ну возьму академический отпуск. Ребенок родится летом, нам некому его оставить, поэтому следующий год я пропущу. Когда у Джима начнется ординатура, у нас появится немного денег и мы сможем нанять няню. Джим тоже сможет посвятить ребенку немного времени. Вот тогда я и вернусь в Кастильо.

Рут пристально смотрела на нее.

— Декан Хоскинс уже одобрил мое решение. Я вернусь и закончу учебу. Видишь ли, просто карьера Джима сейчас важнее. Если он в этом году отложит ординатуру, чтобы сидеть дома с ребенком, пока я учусь в Кастильо, такая хорошая возможность может больше не представиться. Так что мы решили: пусть он закончит ординатуру, устроится, и тогда я вернусь сюда. Понимаешь?

— Да, я понимаю. Удачи, Адриенна! Нам тебя будет не хватать.

Рут снова начала протискиваться к столу и невольно подумала: «Теперь мы останемся здесь втроем…»

Рут не ожидала такого поворота. Она надеялась провести вечер, не встречаясь со Стивом. Но он был тут как тут, обернулся, держа в руках два фужера с белым вином.

— Привет, Рут, — поздоровался он, чуть краснея.

— Привет, Стив, — тихо откликнулась она. — Как дела?

Его глаза бегали:

— Замечательно, просто замечательно! А у тебя как?

— Прекрасно, — спокойно ответила она. — Ты уже знаешь о стажировке?

Стив в который раз стрельнул глазами по сторонам:

— Нет еще. Как бы не сглазить! Я надеюсь поехать в Бостон. — Он натянуто засмеялся.

— Надеюсь, у тебя получится.

— Спасибо…

Рут пришло в голову, что сейчас наступил отличный момент сказать ему, что она думает. Как студент-медик он не отнесся с должным вниманием к ее нетерпению узнать свои оценки. Именно из-за этого произошла их размолвка: она убежала от него, чтобы успеть к Энсинитас-Холлу, где вывесили оценки.

Это случилось три недели назад, и Рут все отчетливо вспомнила. Стоял туманный вечер, воздух пах океаном, вдали во мраке печально сигналил туманный горн. Рут только что узнала, что вывесили оценки, и бежала по территории колледжа, чтобы узнать, какие оценки получила. Здесь она столкнулась со Стивом, которому захотелось поговорить с ней. И, черт подери, Рут объяснила, зачем ей надо так спешить! Почему он не мог понять ее? Боже милостивый, он ведь уже три с половиной года изучает медицину. Кому-кому, а ему-то надо знать, что значит вывесить оценки. Она сказала, что встретится с ним потом, и побежала дальше к Энсинитас-Холлу.

Но когда на следующий день Рут позвонила

Стиву, он холодно заявил, что, по его мнению, им больше не следует встречаться. На ее требования объяснить, что случилось, он ответил: «Рут, я не соперник твоим книгам. Для меня ты слишком честолюбива. Тебе нужен парень, о которого можно вытирать ноги».

Сейчас он смотрел на нее так же, как тогда по телефону звучал его голос, — немного печально, недоуменно и недовольно. Может, ей выяснить отношения прямо здесь, перед всеми этими людьми и сказать, как она себя чувствует. Ей хотелось спросить, о скольких девушек он вытер ноги, пока взбирался наверх: по успеваемости Стив был пятым на курсе. Ей хотелось спросить, с чего это он взял, что у нее не может быть нормальных отношений с мужчиной сейчас, когда ее главная цель — стать первой, ключевой фигурой среди первокурсников.

Но она решила поберечь силы. Если Стив, студент четвертого курса, не сочувствует тому что она переживает, он ее не достоин. Почему каждый мужчина в ее жизни думает, что ей следует довольствоваться ролью второй из лучших?

— Ну, — произнес он, потихоньку отступая назад, — мне пора. Увидимся.

— Да, увидимся.

Заметив Рика Парсонса у камина, Сондра сказала:

— Пошли, Мики, подойдем к Рику.

Но Мики уперлась:

— Нет, ты иди. Я найду место, где можно присесть.

Пока подруга направлялась к безопасному месту среди пальм в кадках, Сондра стала пробираться сквозь толпу туда, где Рик Парсонс, неотразимый в твидовом пиджаке, коричневых брюках и свитере с воротником «хомут», стоял среди небольшой группы людей. Заметив Сондру, он расплылся в улыбке и жестом пригласил ее к себе.

— Привет, как дела?

— Прекрасно.

— Рад, что ты пришла. У меня отличные новости для тебя.

Сондра тут же решила: больше не о чем думать — она должна отдаться этой любви.

— Что за новости?

— Помнишь Томми? С кистозной астроцитомой?

Как она могла такое забыть?

— Помню.

— Он выздоровел почти на все сто!

Сондра видела, как ширится его улыбка, казалось, озарявшая все вокруг.

— Наверно, ты не со всеми здесь знакома, — продолжил он, указывая жестом на окружавших их людей. Фамилии были незнакомы Сондре, хотя им предшествовала приставка «доктор». Пройдет немало времени, прежде чем она познакомится с медицинским штатом клиники. Сондра улыбалась и каждому говорила:

— Рада познакомиться с вами.

Сондра не помнила, когда в последний раз была такой радостной и счастливой.

Наконец Рик произнес:

— А это Патриция, моя жена.

Сондра удивленно смотрела на женщину, стоявшую рядом с ним. Очень миловидная, консервативно одетая. Патриция сказала с приятной улыбкой:

— Очень рада познакомиться с вами. — Голос ее звучал тепло и дружески. — Рик рассказывал, как он пытается завербовать вас в нейрохирургию. Вы не собираетесь капитулировать?