За порогом мечты
Шрифт:
– Ох, нет! Это скорее ужасно, чем смешно… Но ради бога, расскажите мне все!
– Ну-у, вы меня смущаете, мисс Вендовер! Кто я такой, чтобы походя раскрывать перед вами ужасные тайны, которые от вас, чувствуется, столь тщательно скрывали?
– Но вы же – тот самый скелет!
– Но ведь скелеты не разговаривают! – заметил он.
Поглощенная собственными лихорадочными мыслями, Эбби не обратила внимания на эту шпильку.
– Так вот почему Джеймс был в таком бешенстве! Ах, как это не похоже на Джеймса – не говорить мне всей правды…
– Как раз это на него очень похоже!
– Можете для простоты считать,
– Ох, какие интересные вещи я слышу! – заметил Каверли. – Хорошо бы еще знать, кто такие все эти люди.
– Кто? – удивилась Эбби. – Ах, ну конечно… Я, похоже, говорила сама с собой… Селина – это моя самая старшая сестра. Мы живем с ней вместе, в Сидни-Плейс. Мэри – вторая сестра, вторая по возрасту, я имею в виду. А Джеймс – ее муж. Но это не важно, не обращайте на мои слова внимания… Так когда же вы сбежали с Селией?
– О, в тот самый момент, когда она обручилась с Роулэндом! – отвечал он с такой откровенной смешинкой в глазах, словно дело это было совершенно житейское.
– О господи! Вы что же, похитили ее?
– Да нет, не припомню, чтобы я кого-нибудь похищал в своей жизни! – заявил Каверли. – Но, как вы знаете, если девушка не желает выходить замуж за своего жениха, она превращается в сущего дьявола, верно?
– Вот именно! Я всегда думала точно так же! – торжественно воскликнула Эбби, отчего-то гордая, что ее умонастроения разделяются хоть кем-то, пусть даже сомнительным мистером Каверли. – Где я только об этом не читала – во всех этих романах, я хочу сказать… Ну конечно, если у девушки есть богатое приданое, тут еще можно понять, но… – Эбби испуганно осеклась. – Простите, я не хотела намекнуть…
– Ничего-ничего! – вежливо заверил ее Каверли. – Вполне разумное житейское наблюдение!
– Так вы что, хотите сказать, что именно поэтому сбежали с Селией? – несколько недоверчиво спросила Эбби.
– Нет, конечно! Вы должны понимать, что в те годы я был еще очень молод, очень. И я весь горел любовью… Мы полюбили друг друга без ума, или, по крайней мере, нам так казалось… Нет, знаете, это слишком глупая история, давайте найдем другую тему.
– Нет, не глупая, а скорее грустная история, – заметила Эбби. – Но только я не совсем понимаю, зачем Селия обручилась с моим братом Роулэндом, если любила вас?
– Не понимаете? А вам следовало бы понять. Вы уже большая девочка… Вы разве не помните Морвала?
– Нет, практически не помню, хотя и видела его, наверное. Но я ведь была еще совсем маленькой… Но я знаю, что он был близким приятелем моего отца.
– Ну, этого вам хватит, чтобы составить его портрет. Они с вашим папашей были похожи как два новеньких пятака. Морвал строго-настрого запретил Селии даже легким поклоном приветствовать меня, проходя мимо, и напротив – принять предложение Роулэнда… Как вы понимаете, я вовсе не был желанным женихом в вашей семье…
– Я могу вообразить, что она подчинилась на первый раз, но не могу поверить, что и на второй – тоже! Я ведь побывала в ее положении и прекрасно знаю, что такое воля строгого родителя! Но с другой стороны, не могу понять, зачем, любя одного, принимать предложение другого. Если уж Селия готова
– А вот и нет, в ней не было ни капли настоящего куража! – возразил Каверли холодно. – Она скорее была романтичной, ласковой, ищущей покровительства девушкой, такие всегда льнут к кому-то более сильному. Она, помню, ударилась в слезы и чуть не потеряла рассудок, когда мы прощались… Наверно, мне нужно было удержаться, но не вышло. Я ужасно хотел принести себя в жертву, но… Тогда я не был достаточно разумен. А как они жили с Роулэндом?
Каверли содрал с этой потрясающей истории весь романтизм, и Эбби гадала, не стояла ли за его показным равнодушием сердечная рана. Она задумчиво отвечала ему:
– Не знаю. Я в то время была еще ребенком и не понимала таких вещей. Селия всегда казалась такой спокойной, и нельзя было сказать, что она несчастлива… Видно было, что она не любит Роулэнда, но она его уважала . То есть она всегда следовала его мнениям и вкусам, и самый важный аргумент в споре у нее был – «так считает Роулэнд»…
Некоторая едкость последней фразы вызвала у Каверли короткий смешок:
– Чувствуется, мисс Абигайль Вендовер не разделяла мнений своего брата!
– Нет. Не разделяла. Роулэнд был… – Тут ее на мгновение потеплевшие от взаимопонимания глаза потухли. Эбби умолкла.
– Роулэнд был надутый и очень солидный индюк! – улыбаясь, подсказал Каверли, чтобы обойти щекотливый момент.
– Да, именно! – с готовностью поддакнула Эбби. – И всегда указывал всем, как и что надо делать… – Она снова осеклась, покусывая губы. – Извините, не обращайте внимания на мои слова.
– Конечно-конечно. А знаете, чем дольше я думаю обо всем этом, тем больше я прихожу к мысли, что они с Селией были созданы друг для друга. По крайней мере, я рад, что она не впала в черную меланхолию, или в зеленую тоску, или в черно-зеленую тоскохолию…
Эбби хихикнула и удивленно приподняла брови:
– Да, но… А что, Роулэнд знал о вашем с Селией побеге?
– Господи, ну а как же? – Он улыбнулся с холодноватым равнодушием. – Давайте валяйте дальше, мэм! Куда там бегут ваши мыслишки? Не задумывались ли вы о том, что Селия была наследницей крупного состояния? И ее побег конечно же вызвал бы скандал. Люди стали бы чесать языки, и ничего не могло быть гаже для Морвала или Вендовера, чем такие слухи и сплетни. Они решили замять и спустить на тормозах все дело, и тайна оказалась только в их распоряжении – их четверых.
– Четверых?!
– Ну да. Это ваш отец, отец Селии, мой отец и Роулэнд, – сказал мистер Каверли спокойно.
– А-а, респектабельность, – горько протянула Эбби. – Как я всегда ненавидела этого идола моего папаши… А ваш отец, он тоже молился на респектабельность?
– Нет, но он любил хороший тон. Я хороший тон всегда презирал, и потому он всегда хотел от меня избавиться – и тут как раз представился случай. Нет, я не могу его винить. Я ему слишком дорого обходился, знаете ли.
– Из того, что я услышала, ваш брат обходился ему еще дороже, – заметила Эбби. – Почему бы вашему отцу не избавиться заодно и от него?