За пылью веков
Шрифт:
– Ты все доходчиво объяснила Донару, я не обижен,- спокойный голос с хорошей долей сарказма словно хлестнул ее. – Хотя, пожалуй, я возьму с тебя виру* за обиду.
– Что, прости? – Саша чуть склона голову, приподнимаясь и отрывая спину от спинки кресла.
– Виру. Объяснить, что это? – до Саши дошел смысл слова, и она улыбнулась в ответ.
– Не стоит. Так что я тебе должна? – она выбила пальцами дробь по подлокотнику кресла и снова в него откинулась.
– Желание. На мой выбор,- улыбка сидящего напротив полуголого мужчины сделалась поистине иезуитской, а фраза эта была произнесена таким
– Хорошо. Только в рамках уголовного кодекса, – она ухмыльнулась в ответ, толчком поднимаясь из кресла. – Я прощена?
– Я подумаю. Спокойной ночи, – поднялся ей на встречу, и Саша который раз почувствовала себя кнопкой. Она никогда не комплексовала из-за своего роста, но рядом с Хведрунгом казалась уж совсем миниатюрной.
– И тебе хороших снов, – она улыбнулась и вышла за дверь. Оказавшись в темноте коридора, она тихонько выдохнула. Надо же, как оно обернулось. Теперь она еще и в долгу у этого… а он очень даже ничего. Широкие плечи, узкие бедра, рельефные, но не перекачанные мышцы. В сочетании со светлым оттенком кожи, темными волосами и зелеными глазами – очень даже ничего парень!
Так, стоп. Саша хорошенько выругалась про себя, положив руку на ручку двери своей комнаты. Не туда ее понесло, конкретно не туда. Черт его знает, что он там себе придумает. Будем надеяться, что обойдется очередной песней. Хоть персональным концертом, черт с ним. Главное, что она извинилась, и эти извинения явно приняты. Ну, и слава богу.
Она приняла душ и с каким-то умиротворением забралась под одеяло, прижимая к себе умильно урчащего кота. Том улегся повыше и мурчал где-то под левым боком, согревая хозяйку и навевая ей сон.
Мягкие, теплые пальцы гладили Сашу по спине, заставляя нервно вздрагивать от прикосновений. Нет, они ей нравились, очень нравились… Но она не видела того, кто к ней прикасается. Пальцы перешли на живот и поднялись выше, нежно касаясь кожи, то чуть усиливая нажим, то отпуская и начиная скользить словно перышко. Саша ощутила тепло дыхания на щеке, и на секунду ей показалось, что этот кто-то улыбается. Она ощутила легкое прикосновение губ к шее и ниже. Это ощущение, странное, но безумно приятное, заставило ее задышать чаще и улыбнуться. Пальцы продолжали перемещаться по ее коже, заставляя то вздрагивать, то расслабляться. Ощущения, возникшие из легких, невесомых прикосновений, становились все сильнее и заставляли женщину податься навстречу их источнику. Она запрокинула голову и снова ощутила дыхание. Саша потянулась ему навстречу, чуть приоткрыв губы, как вдруг на её живот упало что-то тяжелое, перекатилось по нему и издало дикий рев.
Резко открыв глаза, она подпрыгнула и увидела Тома, стоящего на кровати в нескольких сантиметрах от нее. Шерсть кота стояла дыбом, глаза мерцали, словно два зеленых угля. Он шипел и пятился от хозяйки, пытаясь ударить ее лапой с выпущенными когтями.
Саша затравленно оглянулась и, никого в комнате не увидев, потянулась к рассерженному животному.
– Ну, ты чего? Кис-кис-кис! Тоооом, ну ты чего!
Взяв кота на руки, она начала его баюкать, постепенно успокаиваясь сама. Дааа… такими темпами не то, что у кота, у нее самой март начнется. Как в сентябре послала подальше очередного ухажера, так и все – с котом только и обнимается. Еще и Хведрунг
Саша залезла под одеяло, не выпуская Тома, улеглась поудобнее и постаралась уснуть, выкинув из головы все мысли. Утро вечера мудренее.
*древнерусская и древнескандинавская мера наказания за убийство, выражавшаяся во взыскании с виновника денежного возмещения. Также вирой именовалось денежное возмещение за другие преступления.
====== 14. Выходной. ======
Следующий день прошел в разборах бумаг и особых потрясений не принес. Саша сидела, как на иголках, и сортировала черновики Анджея, пытаясь разобраться в этом хаотичном облаке записей. Хведрунг копался в благополучно переведенном на английский язык ноутбуке, периодически кидая на Сашу взгляды из-за монитора. Она отвечала ему тем же, отвлекаясь от бумаг и разминая затекающую шею.
Хрустнув шейными позвонками в очередной раз, Саша поймала на себе долгий заинтересованный взгляд и вопросительно подняла бровь.
– Что?
– Давно болит? – он качнул головой, повторяя Сашино движение и разминая шею.
– Давно. Остеохондроз – любимая болячка гуманитариев, – она усмехнулась и снова опустила взгляд к бумагам, – Сижу же постоянно. То за компьютером, то над книгами. За рулем тоже постоянно езжу. Ездила, в смысле, дома.
– Какая у тебя машина? – он продолжал смотреть на Сашу, улыбаясь уголком рта.
– Маленькая и зеленая, как лягушка, – та улыбнулась в ответ. – Peugeot 207, хетчбек.
– Давно водишь? – он снял ноутбук с колен и сцепил пальцы в замок перед собой, оперевшись локтями на колени.
– Права есть с восемнадцати, а активно езжу последние четыре года. Как машину купила, вообще перестала пешком ходить – обленилась, – она переложила стопку с колен на стол и с чувством потянулась, откинувшись на спинку стула. – Слушай, пошли до кухни, хоть кофе попьем. А то сидим тут уже три часа.
– Пошли, – он поднялся и придержал дверь, пропуская Сашу вперед.
Запах кофе разносился с кухни, проникая во все уголки большого дома. Саша колдовала у плиты над большой туркой, найденной в шкафу. Кофеварка – это, конечно, хорошо, но кофе, сваренный в турке с кучей специй, ни с чем не сравнится.
– Что ты делаешь? Не проще было включить машину? – Хведрунг сидел за столом и уже минут десять терпеливо наблюдал за крутящейся у плиты женщиной.
– Проще. Но я зелье варю, – она поднялась на цыпочки и попыталась достать баночку с гвоздикой, которая успешно вывернулась из рук и была поймана в сантиметре от носа. – Кстати, как ты относишься к кофе с алкоголем?
– Нормально. Делай давай, раз позвала!
– Да делаю я, делаю! – Саша бросила в турку пару кусочков лимона, три маленьких веточки гвоздики, покрошила туда палочку корицы, и отправила следом за всем этим несколько кусочков сахара. Высыпала кофе грубого помола и, залив ингредиенты холодной водой, поставила турку на плиту. – Тебе понравится.
– Уверена? – голос за ее спиной приобрел бархатный оттенок иронии и заставил Сашу усмехнуться.
– Уверена. Я редкостный маньяк в употреблении кофе! – Саша назидательно подняла вверх ложечку, которой помешивала готовящийся напиток. – Потому потерпи чуть-чуть и насладись лучшим в мире зрелищем!