За стеной серого мира
Шрифт:
Рита встала, поклонилась и вышла за дверь. Она теперь изгой. Брошенка. Отверженец.
Теперь ее этаж – третий. Более холодный, чужой. Даже лестница на этот этаж скрипела чуть ли не на каждой ступеньке. Девочка поднималась медленно, боясь издать лишний звук.
Рита несмело вошла в комнату номер семь. На нее тут же уставилось четыре пары глаз.
– Ты кто? Детский сад этажом ниже, – бросила самая старшая, лет пятнадцати, девушка. Ее кудрявые волосы были убраны в тугую косу и переплетены белой лентой. Лицо вполне симпатичное, только его портил прищур
– Я не ошиблась этажом. Теперь я буду здесь жить, – тихо пролепетала девочка. – Меня зовут Рита. Не подскажите, где моя кровать?
– Меня зовут Никки. Это Серафима, Зельда и Фиби, – девушка поочередно представила своих соседок.
Все они были старше Риты минимум на два года, и казались ей ужасно взрослыми и совершенно недружелюбными.
– Твоя кровать вон та, у окна. Она единственная свободная. Осторожно, от рамы сильно дует. Поэтому там никто не спит. На ночь тебе придется одеваться теплее. Уроки начинаются в девять утра. Завтрак в восемь. Если вечером хочешь успеть сходить в душ, лучше идти раньше, как только придешь с ужина. Иначе все кабинки будут заняты до позднего вечера, а там и воды горячей не будет, и отбой. Вроде бы все. Если будут вопросы, то спрашивай.
Рита подошла к своей кровати и села. На ней лежало серое будничное платье, а рядом стояли ее туфли. От окна действительно очень сильно сквозило, так что пришлось укутаться в одеяло. По времени сейчас должен был быть тихий час, поэтому девочки оживленно о чем-то болтали, совершенно не собираясь посвящать в свои разговоры новенькую.
Тогда Рита залезла с головой под одеяло, натянула на ноги шерстяные носки, найденные в тумбочке и, сжавшись клубочком, попыталась уснуть. Но вдруг подступившие к глазам слезы сожаления, не дали ей этого сделать.
Рита заплакала. Тихо, чтобы никто не узнал и не услышал.
Дети плачут громко, когда они хотят привлечь внимания. Тихие же слезы льются только тогда, когда беда действительно большая, настоящая, и внимания к этой беде не нужно.
Рита плакала. Она знала, что впереди у нее полный боли, разочарования и угнетения год, который может никогда не закончиться.
И тут вдруг чья-то рука легла ей на спину.
– Не реви. Все нормально, могло быть и лучше, конечно, но что есть. К тому же ты еще маленькая, у тебя много шансов, чтобы попасть в новый дом.
В щелку между одеялом и кроватью на Никки уставилось два огромных зеленых зарёванных глаза. Через несколько секунд показался покрасневший курносый нос.
– Я не плачу, – тихо проговорила Рита, рассматривая лицо старшей девочки. Конечно, сейчас она не могла оценить ни широкие скулы, ни квадратный тяжелый подбородок, которые делали лицо Никки грубоватым, но общее впечатление сложить получилось.
– Не хочешь поиграть с нами? – девушка убрала выбившуюся прядь за ухо и улыбнулась.
Рита села на кровати, поджимая замерзшие ноги.
– Почему вы так добры ко мне? Не из-за меня ли теперь у вас будет меньше еды? – Рита никак не могла понять, почему эти девушки решили обходиться с ней по-хорошему. Она представляла
– У нас будет достаточно еды. Да и почему нам не быть к тебе добрыми? Ведь ты такая же, как и мы. Отвергнутая. Я скорее буду ненавидеть тех детей, которые ходят внизу. Упитанные, ни в чем себе не отказывающие. Или тех, кого забрали. Они нежатся сейчас в лучшем мире за Стеной. За ними убирают горничные, они играют в яркие игрушки, веселятся на зеленой траве. У них светит теплое солнце над головой, которого мы лишены. Но ты. Ты здесь. С нами. В этом сером мире непринятых и брошенных. Поэтому к тебе мы будем так же добры, как и ко всем на этом этаже.
Серые глаза Никки сверкали злобой, когда она говорила про детей за Стеной, но когда девушка смотрела на Риту, взгляд теплел и не обжигал холодом, а мягко ласкал.
– Подъем! – раздался грубый сиплый голос из коридора.
– Скорее вставай и застилай кровать. Сейчас Агнесса придет. Ей нельзя перечить!
Никки вспорхнула со своего места и убежала идеально заправлять свою койку.
Рита совсем не хотела в первый же день своей новой жизни нарываться на неприятности, так что решила последовать совету новой покровительницы и как можно быстрее заправить кровать, причесаться и одеться.
В комнату вошла женщина, больше похожая на разговаривающую тумбочку, чем на человека. Прямоугольным у нее было абсолютно все: туловище, голова, руки и ноги. Она словно состояла из параллелепипедов разнообразных размеров. В бежевом комбинезоне, со светлыми короткими волосами. Я встречал эту женщину почти каждый день. Но на мое приветствие она лишь коротко кивала в ответ.
– Новенькая? – женщина ткнула пухлым пальцем в сторону Риты и скривила губы, накрашенные бордовой помадой. – Меня зовут Агнесса Крофорд. Для тебя мадам Крофорд.
Взгляд Риты приковала наипротивнейшая огромная волосатая родинка над верхней губой надзирательницы. Для Агнессы родинка являлась большим комплексом своей внешности, поэтому любое внимание к ней воспринималось очень остро. Мадам Крофорд поймала взгляд девочки и начала покрываться бордовыми пятнами под цвет губ.
– Вот поэтому тебя и не забрали, глупая девчонка, что, не скрывая, указываешь людям на их недостатки. Подай сюда руки, я отлуплю их розгами, – вдруг потребовала она, чуть ли не срываясь на визг.
Рита распахнула глаза в ужасе и протянула вперед дрожащие ладони. Женщина-тумбочка достала хлесткий прут и замахнулась им на девочку.
– Позвольте, мадам, но… – попыталась заступиться за Риту Фиби – хрупкая девочка лет десяти с жидкими светлыми волосами и носом с горбинкой.
– Молчать.
Никки сделала пару широких шагов и оказалась между Ритой и Агнессой. Рита не могла видеть выражение лица девушки, но она видела абсолютно прямую напряженную спину.
– Она даже ничего не сказала. Ваше обвинение совершенно необоснованно. Если хотите, ударьте по рукам меня, но не Риту.