За тридевятью морями
Шрифт:
– Оля! Где фотографии? Ты меня просто без ножа режешь!
– Там, где и должны быть. Мусорка увезла.
Рытов бросает трубку, сверкнув очками, набирает номер.
– Сапрунец? Слушайте… Тут такое дело… Ты мне еще комплект фотографий не напечатаешь? Сегодня. Спасибо. Тогда подскакивай ко мне вечерком за негативом. Ну, хорошо, хорошо. Я занимаюсь твоим переводом. Занимаюсь. Как обещал.
Сапрунец что-то говорит Рытову. Рытов слушает, смотрит на часы, думает…
– Ну,
К штабу подкатывает «Москвич» Анатолия. Он вылезает из машины, замечает в курилке Владимира, подбегает к нему.
– Ну, что, герой-любовник, доигрался?
Владимир молча сидит, облокотившись о спинку скамейки. Анатолий останавливается напротив него.
– А почему траур? Девушка разлюбила? Нет?
Владимир что-то хочет ему ответить, но передумывает, только отворачивается от него в сторону. Анатолий присаживается рядом с Владимиром, замечает на его глазах слезы…
Анатолий молча похлопывает Владимира по плечу, идет в штаб.
Ольга Яковлевна открывает дверь. Мрачный Рытов проходит мимо жены в квартиру. Ольга Яковлевна усаживается в кресло, берет в руки книгу. Рытов достает из портфеля свернутую в рулон фотопленку.
– Вот негатив фотографий, которые ты уничтожила.
Рытов протягивает жене пленку.
– Возьми и сожги, выкинь в мусорное ведро или куда там еще… Ершову своему его подари. Ты этого хочешь, Оля? Хочешь назад в нашу дыру, откуда сюда приехали, или еще куда-нибудь подальше?
Рытов как бы невзначай кладет пленку на стол, отходит в сторону.
– Я хочу, чтобы ты перестал его преследовать, чтобы ты снова человеком стал!
Ольга Яковлевна замечает пленку на столе.
– Как оригинально ты повернула! С больной головы на здоровую. Оля, это не я а он нарушил предписание. И не я, а ты залезла ко мне в портфель и выкрала фотографии Ты так меня опозорила перед Ершовым!
Ольга Яковлевна поднимается с кресла, подходит к столу, берет пленку.
– Это ты позоришь себя, позоришь меня, позоришь нашу семью. На нас с тобой уже как на волков все смотрят! Я тебя ну, очень прошу, чтобы у нас с тобой и дальше было все нормально в наших отношениях, давай уничтожим эту пленку!
– Зачем, Оля? Ведь она в сущности ничего не значит. Я-то их видел, и покрывать распутство не намерен. Мне и на словах поверят.
– И все же ты устраиваешь форменную слежку за влюбленными. За Ромео и Джульеттой! И все-таки я сделаю вот так. Умный бы человек взял бы у тебя эти фотографии и приказал бы тебе обклеить ими твой кабинет, чтобы все видели и учились, как надо уметь любить.
Ольга Яковлевна подходит к аквариуму и бросает в него пленку. Рытов невозмутимо на это взирает.
– Довольна? Ну, и ладненько! Мир!
Ольга Яковлевна наблюдает, как пленка опускается на дно аквариума, и вокруг нее снуют золотые рыбки.
– Да. Теперь я, по крайней мере, впервые за последнее время спокойно усну. Совесть мучить не будет.
Рытов подходит к жене, обнимает ее, постукивает пальцем по стеклу аквариума. Рыбки расплываются в разные стороны.
– Правда? Черт с этой пленкой. Топи ее на здоровье! Черт с этим парнем! Пусть делает, что хочет.
Рытов набирает номер по телефону и отменяет приезд Сапрунца за негативом.
Владимир и Мария проходят в кафе, располагаются за столиком сбоку от входа так, чтобы все видеть, но не быть на виду. Владимир смотрит на часы. Взвизгнув шинами на асфальте, подъезжает «Жигуль». Из него выходит Анатолий и присоединяется к парочке.
– Все очень плохо, Марийка.
– Нас заметили, Володя? Когда?
– Нас не только заметили, но и сфотографировали. Но не будем сейчас об этом. Надо что-то придумать…
Владимир берет Марию за руки.
– Мария, завтра в 15: 30 я должен улететь в Союз.
– Как завтра? Что ты говоришь? Я не понимаю… как завтра, Володя?
– Да, Маруся, меня отправляют в отпуск. Уже есть приказ. Уже и билет куплен…
– Отпуск…. Но ты вернешься. Нужно только подождать. Да? Володя…
– Маша… Я могу и не вернуться.
Мария плачет. Владимир достает платок.
– Подожди, Маша, ну… не плачь…
– Что же мне делать? Ты хочешь, чтобы я смеялась?
Мария пытается улыбнуться сквозь слезы, но теперь уже и по щекам Владимира текут слезы…
– Вот, Володя, твой паспорт, – Анатолий вкладывает в руку Владимира его паспорт.
– А что с тобой за это сделают?
– Я билет на тебя оформлял и я же должен тебе отдать твой паспорт перед отлетом. Вот и отдал. Поругают, конечно, за халатность. Что раньше времени. Но до крайностей, я думаю, не дойдет. Объявят выговор…. Одним больше, одним меньше. Но у меня и благодарности есть.
– Ты хитрец! – Ершов берет паспорт как ненужную вещь. К ним подходит официант расставляет газировку
– Мы хотели пожениться, ну, расписаться в ЗАГСе, но у меня не было паспорта, а теперь есть паспорт, но нет времени. И я не знаю, будет ли оно теперь у нас…
Владимир вытирает слезы у Марии.
– Нет повести печальнее на свете чем повесть о Ромео и Джульетте. Жуткое дело, старик. Да, а меня эта пьеса страшно веселила, когда ее читал, а теперь вот видишь, как оно бывает…
Анатолий вдруг сосредоточивается, смотрит на Владимира.
– Что-то я не пойму, а почему у вас нет времени, а?