За все надо платить

Макдональд Патриция

Кили во всем винила себя. Она уехала к Уиверам, оставила его одного после того, как они так жестоко поссорились. А ведь знала, как он подавлен! Хуже того, ей даже в голову не пришло, что он может попытаться что-то с собой сделать. Повторялась история с Ричардом. Она не заметила признаков несчастья. Она была так слепа, что совершенно не понимала дорогих ее сердцу людей. И в результате проглядела их обоих.

— Я плохая мать, — прошептала Кили. — Я ничего не смогла для тебя сделать. Ничего. Если бы ты

только дал мне знать, если бы только намекнул… А может, ты намекал, а я была так поглощена своими проблемами, что ничего не замечала?..

Дилан заворочался в постели, его тело дернулось, словно ее тревожные мысли проникли в его спящее сознание.

«Не надо, — подумала Кили. — Ты только повредишь ему». Она подняла его бессильную руку к губам и поцеловала.

— Все будет хорошо, — прошептала она, хотя ей казалось, что уже ничего невозможно исправить.

Но его подсознание нельзя было обмануть. Он опять беспокойно заметался на постели.

Дверь открылась, и вошла медсестра, энергичная молодая женщина с широкоскулым лицом. На груди ее розового халата красовалась табличка с фамилией Перон. Не поздоровавшись и как будто даже не замечая Кили, сестра бросила взгляд на монитор, подошла к капельнице, сменила мешочек с жидкостью и сосчитала пульс Дилана, сверяясь со своими наручными часами.

— Как он? — робко спросила Кили.

— С ним все будет в порядке, — сказала сестра. — Мы его скоро переведем в обычную палату. А сейчас вам придется отсюда уйти.

— Можно мне остаться с ним на ночь? — Кили взглянула на бледное лицо Дилана. — Я не хочу, чтобы он проснулся в полном одиночестве.

На лице сестры не отражалось никаких чувств.

— Ну, я не знаю… — Потом она сжалилась. — Спросите ночную сестру на его этаже. Иногда они ставят в палату раскладушку. А пока поезжайте домой и соберите вещички, если хотите остаться здесь на ночь. Он еще не скоро проснется.

Кили помедлила, потом встала, наклонилась над кроватью и еще раз поцеловала сына в лоб.

— Я скоро вернусь, милый, — прошептала она со слезами на глазах. — Я сегодня останусь здесь, с тобой.

Кили отперла дверь и вошла в темную прихожую своего дома. Ингрид сидела в гостиной, слепо глядя в открытый журнал. Увидев Кили, она уронила журнал, словно он был раскален, вскочила на ноги и подбежала к ней.

— Как он?

Кили со вздохом кивнула.

— Он поправится. — Она крепко сжала руки старушки. — Он не повредил артерию… — На последнем слове она запнулась.

— Боже милостивый! — простонала Ингрид и покачнулась.

— Давайте сядем, — предложила Кили.

Они вернулись в гостиную и сели в кресла лицом друг к другу. По щекам Ингрид катились слезы. Она отвернулась.

— С вами все в порядке? — встревожилась Кили.

— Обо

мне не беспокойся.

— А как Эбби?

— Спит, как ангел. Ни разу не проснулась. Когда я смогу его увидеть?

— Я точно не знаю, — ответила Кили. — Я собираюсь туда вернуться. У меня совсем мало времени, прежде чем он очнется. Они позволят мне спать в его палате на раскладушке. Я вернулась, только чтобы собрать вещи. — Она виновато взглянула на Ингрид. — Вы… не могли бы переночевать здесь сегодня?

— Ну, разумеется.

— Спасибо, Ингрид, — прошептала Кили, не смея взглянуть в глаза своей бывшей свекрови.

«Как же она должна меня ненавидеть, — подумала она. — Сперва ее сын накладывает на себя руки, а теперь и ее внук пытается уйти тем же путем! Должно быть, я кажусь ей чудовищем».

— Это все я виновата, — вдруг заявила Ингрид. — Мне надо было извиниться.

— Вы виноваты?! — переспросила Кили, не веря своим ушам. — С какой стати? Это мне следовало бы насторожиться. После того, как Ричард…

— Не надо, — перебила ее Ингрид.

Кили покачала головой.

— Не знаю, что мне теперь делать. Я буду бояться выпустить его из виду хоть на минуту. Вдруг он сделает еще одну попытку?

— Даже слов таких не говори! — замахала руками Ингрид. — Даже не думай. Дети часто поступают необдуманно. Особенно мальчики-подростки. Когда Ричард был подростком, сколько я ночей не спала, поджидая, пока он вернется, сколько страху мы с его отцом натерпелись, я тебе передать не могу. Мальчишки — они такие. Они… как бомбы заряженные. Мой муж говорил, это просто чудо, как им всем удается пережить свое отрочество.

Кили вспомнила Ричарда. Он пережил свое отрочество лишь для того, чтобы прийти к страшному концу в тридцать с небольшим.

— Это не то же самое, что случилось с Ричардом, Кили. Я сердцем чувствую, с Диланом все будет хорошо.

«Откуда тебе знать?..» — мысленно простонала Кили. Но она понимала, что Ингрид просто хочет ее ободрить. Пытается ей помочь, несмотря на свои собственные страхи.

— Мне очень жаль, — пробормотала она.

— Не надо об этом. Давай собирай вещи и возвращайся в больницу. Ты нужна ему. Беги, пока Эбби тебя не услыхала.

Кили взглянула на свою бывшую свекровь с любопытством. Чего ей это стоило — воздержаться от обвинений? Ингрид вдруг показалась ей чуть ли не античной героиней.

— Неужели вы не считаете меня виноватой? Я бы считала, будь я на вашем месте, — честно призналась она.

Ингрид покачала головой.

— Я тебя не виню. А если бы и винила — какой в этом толк? Ровным счетом никакого. Ты пострадала больше всех. А теперь иди.

Кили кивнула. Это не было отпущением грехов. Но она бы и не приняла отпущения, даже если бы оно было предложено.