За все рассчитаюсь с тобой!
Шрифт:
– Не тратьте время! – сказал я. – Действуйте!
Она оттолкнула меня и выбежала из кабинета. Я слышал топот ее ног на лестнице и молниеносно последовал за ней. Она оглянулась.
– Убирайтесь! – прошипела она. – Поднимитесь наверх, забавляйтесь с девушками, если хотите, но прекратите преследовать меня!
Я кивнул.
– Прекрасно! – Я направился в центральный холл и вышел наружу.
Лавируя между бунгало, к зданию приближались две большие машины. Они остановились, из них выскочили люди. Я решил, что самое время подать сигнал. Вытащив револьвер, я выстрелил три раза,
7
Хоскисс и я укрылись за стойкой бара. Рыжая девица осталась с нами, а кубинца-бармена мы решительно выпроводили, ибо его общество нам не очень нравилось.
Хоскисс рассказывал рыжеволосой о своих армейских приключениях. Это было достаточно занимательно, но девица его не слушала. Она съежилась под стойкой, обняв колени руками, и лицо ее было перекошено от страха.
Пули свистели в воздухе, слышался сухой треск выстрелов.
– Это напоминает мне случай, когда я оказался отрезанным от своих людей при форсировании Рейна, – сказал Хоскисс. – Я забился в какую-то лисью нору, а немцы начали обстреливать мою позицию из пушек. Я даже не имел виски, чтобы поддерживать в себе боевой дух, и мне было очень страшно.
– Не может быть! Такой большой мальчик и испугался?
Взяв бутылку с виски, он отхлебнул приличную порцию.
– Не рассказывай мне сказки! – сказал он. – Я уверен, ты тоже боишься!
Я вырвал у него бутылку и сделал большой глоток. Совсем рядом с нами начал стрелять автомат Томпсона. Шум был будь здоров. Рыжая девица закричала и вцепилась в Хоскисса.
– Я весьма доволен, что ты пригласил меня сюда, – заявил он. – А вот этой бедняжке почему-то не нравится этот спектакль. – Он шутливо обнял ее, подмигивая поверх ее головы.
– Надеюсь, эта стойка достаточно прочная, – сказал я, постучав по поверхности пальцем.
– Я чувствую себя в безопасности, – заявил Хоскисс. – Только не делай намеков в отношении моей нравственности.
– Я хочу домой, – простонала девица. Это были ее первые слова с тех пор, как поднялась стрельба.
– На твоем месте я бы немного повременил, беби, – любезно посоветовал Хоскисс. – Снаружи вредный воздух. Я буду огорчен, если в твоих штанишках появится дырочка. Да и что я буду делать без тебя?
Я дополз до края стойки и осторожно выглянул. Площадка для танцев была пуста, музыканты спрятались за пианино. Лицо негра посерело, он закрыл глаза, сжимая барабанные палочки и пытаясь забиться поглубже под пианино.
Две девушки опрокинули столик и спрятались за ним. Я мог видеть только их ножки, обтянутые нейлоном. В другом конце зала, у стены, сидели мужчина и девушка. Девушка была почти без сознания от страха. Мужчина курил. Его лицо в багровых пятнах было совершенно бесстрастным. Он безостановочно повторял:
– Ах, черт тебя побери! Ах, черт тебя побери!..
Других клиентов и девушек не было видно. Вероятно, они прятались в соседних комнатах. Стрельба не прекращалась. Со стороны защищающихся стрелял только автомат.
– Эти парни никудышные стрелки, – заметил я.
– Тем лучше! У нас
– Рано. Но лучше, если ты не будешь так налегать на виски. Скоро тебе понадобятся твои мужество и хладнокровие.
– Я всегда хладнокровен, – со смехом ответил Хоскисс, – что до мужества… этим я как раз и занимаюсь.
Я попытался по звуку выстрелов определить, откуда стреляет автомат. Это было почти рядом, но я никак не мог засечь стрелка. На животе я пополз вперед. Мои голова и плечи уже были видны из-за укрытия.
– Этот орел надеется, что его наградят орденом «Пурпурное сердце», – заметил Хоскисс. – Что ж, для него реальнее очутиться в могиле.
Я вертел головой во все стороны и наконец увидел стрелка. Он стоял на коленях перед окном и время от времени стрелял сквозь ставни. Он был среднего роста, с довольно приличной плешью на голове и большими очками на носу.
– Ну как, плешивый? – крикнул я. – Ты воображаешь себя снайпером?
Он подпрыгнул от неожиданности и направил автомат на меня. Не дожидаясь дальнейшего развития событий, я быстро юркнул за стойку. Девица вскрикнула.
– Чего ты испугалась? – спросил Хоскисс.
– Там немолодой тип упражняется в стрельбе. Он даже не прицеливается. Может быть, я тоже внесу свою лепту в защиту? Воевать так воевать.
– К чему торопиться? – сказал Хоскисс. – Я и моя маленькая подружка находим представление замечательным. Не правда ли, беби?
И уж тут рыжая показала себя. Ее ответ был краток и немногословен, но точно выражал ее реакцию на шутку Хоскисса.
– Хотелось бы знать, откуда ты выкопала эти мерзкие слова? – возмущенно сказал Хоскисс. – Когда я был в твоем возрасте…
Девица посоветовала ему убираться к дьяволу, найдя для этого и соответствующие эпитеты, если он не так понял. Было забавно видеть, как покраснел такой крепкий орешек, каким казался Хоскисс. Вновь застрочил автомат. Раздалась ответная очередь, и над нашими головами вдребезги разлетелась шеренга бутылок, проливая дождь из алкогольных напитков и битого стекла. Девица выкупалась в джине, брюки Хоскисса стали мокрыми от виски, что же касается меня, то щеку порезал осколок стекла, но я остался сухим.
– Теперь ее будет приятно поцеловать, – заметил я, обращаясь к Хоскиссу.
– Ненавижу джин, – со злостью ответил он, глядя на девицу. – Неужели она не могла облиться виски?
– Ну, в конце концов, всегда можно пососать свои штаны, – утешил я его. – Может быть, это даже станет новой модой.
Девица опять завопила. Хоскисс оттолкнул ее.
– Ты мне больше не нравишься. Воняешь джином!
Снова ожил автомат. Я рискнул выглянуть из укрытия. Негр завращал белками глаз, увидев меня. Позади опрокинутого стола пара ног в нейлоновых чулках замерла, как у восковых манекенов. Краснолицый мужчина с яростью смотрел на вдребезги разбитые ставни. Судя по всему, он был мертвецки пьян. Внезапно он встал и, шатаясь, подошел к окну. Очередь нападающих положила конец его безрассудству. Веер пуль, как тряпичную куклу, откинул его на пол. Кровь запятнала чисто вымытый пол.