За все спрошу жестоко
Шрифт:
Чтобы вести за собой людей, надо научиться убеждать самого себя. И в этой науке Алекс преуспел. Поэтому Наташу на разговор он вызвал без особых угрызений совести. Наташа его боевая подруга, и она должна все понять. Правда, идеологически она подкована плохо, поэтому поменьше пафоса. С этой установкой он и закрылся с ней в отцовской спальне.
– Ты знаешь, сколько денег мы можем заработать на компьютерах? – спросил он.
– Догадываюсь.
– Один кооператив у нас уже достраивается, я смогу сделать второй. Мы обменяем эти квартиры на одну, в центре Москвы, где-нибудь на Патриарших прудах, сделаем капитальный ремонт, обставимся «от» и «до». И «Мерседес» купим. Ты хочешь ездить по Москве на «Мерседесе»?
– Хочу.
– Мы будем жить лучше всех!
– Но для этого нам нужен выход на компьютеры.
– Умница!
– И что я должна сделать?
– Скажу прямо без всяких увиливаний. Как коммунист комсомольцу. Как боевой друг – боевой подруге...
– А короче можно? – покладисто спросила Наташа и улыбнулась.
– Как муж – будущей жене!
– Это мне уже нравится...
– Ты должна переспать с Артюховым, – на одном дыхании выдал он.
– Я не ослышалась? – Потрясенно ахнув, Наташа выразительно постучала пальцем по раковине своего уха.
– Нет.
– Ты сошел с ума?
– Нет... В том-то и дело, что я прошу тебя об услуге в здравом уме. И на все сто отдаю себе отчет в том, что происходит. И никогда... Слышишь, никогда не упрекну тебя в том, что ты сделала!..
– Сделала? А что я сделала? Я ничего не сделала. И делать ничего не собираюсь.
Девушка была возмущена, но при этом не пыталась выйти из комнаты или даже влепить Алексу пощечину. Значит, где-то в глубине души назревает желание уступить. Значит, еще есть шанс.
– Если ты думаешь, что я не женюсь на тебе после этого, то ты глубоко заблуждаешься. Как раз наоборот: если ты поможешь мне решить проблему, я пойму, что ты готова ради меня на все. Значит, ты мой настоящий боевой друг. Значит, ты готова за мной и в огонь, и воду... А то, что родители против нашей свадьбы, так это ничего не значит.
– Твои родители против нашей свадьбы? – хоть и не очень, но все-таки удивилась она. – Ты говорил, что они не возражают...
– Они не возражают против того, чтобы ты жила со мной. Но мне все равно. Если ты докажешь свою преданность, я пойду против них... Да и почему я должен их слушать? Мне двадцать девять лет. Я вполне самостоятельный человек! Я зарабатываю хорошие деньги. А скоро я стану миллионером. Если ты поможешь мне. Мы станем миллионерами, если я получу прямой выход на зарубежный рынок. Там ведь не только компьютеры, там и сырье. Можно продавать за границу лес, металлы, удобрения... Я уже продумал несколько вариантов, один из них идеальный, но все упирается в Артюхова. А он не хочет мне помогать. Я предложил ему процент от сделки, а он отказался. Потому что набитый дурак... Конечно, с такой коровой женой деньги не нужны. Это ты у меня красавица, это мне нужно бросить весь мир к твоим ногам. И я обязательно сделаю это. И не важно, поможешь ты мне сейчас в этом или нет. Если не поможешь, я не обижусь. Не получится с Артюховым, я выйду на его начальника. Я сломаю эту стену и добьюсь своего. Ты же знаешь, если я чего-то захотел, я обязательно добьюсь!
– Знаю. И я хочу помогать тебе. Но это так низко – ложиться с кем-то в постель... И грязно, – уже близкая к полному смирению, со вздохом сожаления сказала Наташа.
И стыдливо опустила глаза.
– Низко и грязно – это когда изменяют. А ты не изменяешь. Напротив, ты доказываешь свою преданность...
– Но мне с ним противно.
– А со мной?
– Издеваешься?
– Я бы мог тебя разогреть.
Он привлек Наташу к себе, уложил на родительскую кровать, целуя ее в губы. Возбуждалась она быстро и горячо, а остывала медленно. На это и был расчет.
Сам Алекс не очень жаловал секс. Честно говоря, бизнес возбуждал его больше. И сейчас он даже рад был тому, что им не пришлось расшатывать кровать. Он всего лишь разгорячил Наташу и в таком состоянии отвел ее к столу. Правда, на Бориса Федоровича она старалась не смотреть. И опускала голову, когда он обращался к ней. Впрочем, ему вовсе не нужно было раскручивать ее на любовь. Алекс дал ему понять, что Наташа готова на все, и от него требуется только одно – не перебрать с коньяком.
Зато Наташа не стала ограничивать себя в спиртном. И к вечеру едва стояла на ногах. Надежда Гавриловна почти не пила, но спать захотела раньше всех.
Алекс отвел ее в комнату на втором этаже, вернулся за стол, а минут через пятнадцать Артюхов снова послал его к ней, посмотреть, как она там себя чувствует. Надежда Гавриловна не просто спала, она храпела, как солдат в казарме.
Он вернулся к столу, чтобы сообщить об этом, но Бориса Федоровича и Наташи за столом уже не было. Он их нашел в гостевой комнате на первом этаже. Судя по тому, с какой амплитудой сотрясалась кровать, за дело они взялись без всяких прелюдий. Но как бы то ни было, Борис Федорович остался доволен. А утром он дал понять, что Алекс может рассчитывать на его помощь.
Глава 9
Семен с трудом увернулся от ноги, но еще не успел сгруппироваться, как чей-то тяжеленный и железобетонной прочности кулак врезался ему в переносицу. В голове будто вспыхнул салют, и земля вдруг резко поменялась местами с небом. Сознания Семен не потерял, но из глубокого нокдауна выбрался с трудом.
А когда он стал подниматься с земли, кто-то ударил его ногой в челюсть. И снова ему пришлось пересиливать себя, чтобы встать на ноги. А ведь можно было выйти из игры, для этого достаточно было симулировать беспамятство. Вокруг шум, крики, стоны, звон железа, хруст костей, шлепки от ударов. Человек пятьдесят с одной стороны, примерно столько же с другой. Земля гудит под их тяжестью, пыль столбом. Пролитая кровь свертывает сухую грязь в комки, а выбитые зубы просто исчезают в ней.
На земле уже много неподвижных тел, есть и покойники. Потому что в ход шли не только кулаки, но и заточки – хоть и нечасто, но все-таки. И ничего страшного, если Семен будет лежать пластом.
Незачем ему сейчас геройствовать. Ведь он всего лишь помогает люберецким разбираться с долгопрудненскими. У них там своя правда, пусть они ее и отстаивают. А его дело сторона...
Но как ни уговаривал себя Семен, лежать на земле он не остался. Переждал момент, чтобы оклематься, и резко поднялся на ноги. Тут же на него набросился качок с плечами, как у Шварценеггера. При нем не было железа, но его кулак сам по себе как кувалда. И от сокрушительного удара Семена спасла только его увертливость. В ответ он тоже ударил, в челюсть, причем довольно удачно, но пробить качка не смог. Тот легко устоял на ногах и тут же ударил кулаком с размаха. Семен поднырнул под руку, рубанул кулаком в печень, но качку хоть бы хны. Тем не менее он не унывал и продолжал работать руками, в азарте боя не замечая ответных ударов. А эти удары слабели, защита становилась все мягче, и в конце концов качок поплыл. Тогда Семен и смог провести нокаутирующий удар, который сбил противника с ног.
А добил качка подоспевший Харитон. Ударил его ногой в лицо, затем в живот. И никто не мог ему помешать, потому что толпа долгопрудненских уже пятилась.
Семен переключился с одного качка на другого, тут же к нему снова присоединился Харитон. И только они сбили его с ног, как вражеская волна хлынула назад. Поверженные бойцы из тех, что могли двигаться и соображать, потянулись за своими. Арбат дал отбой, но не все его бойцы остановились. Некоторые со злости стали добивать отступающих, но, лишенные поддержки, быстро остановились.