За все спрошу жестоко
Шрифт:
Но Семен уже не хотел спрашивать девушку ни о чем. Во-первых, и так понятно, как он здесь оказался. Со спиртным перебрал, оттого и случился провал в памяти. Не помнил, как оказался у Джемы дома. Но ведь это произошло. И он у нее в постели голый...
Но как потом смотреть ей в глаза?..
Только почему он должен мучиться этим вопросом, если Джема сама лезет? И поцелуй у нее глубокий, и шаловливые пальчики нащупали его член. Она ничего не стесняется, значит, и ему совсем необязательно держать себя в узде...
Джема и сама разгорячилась,
А когда Джема ушла в душ, в свете из прихожей он увидел кровь на кровати. Ну да, она говорила, что хочет стать женщиной, через него.
Она еще и девственница, оказывается... Да, дела...
Впрочем, Семен не переживал. Джема сама напросилась, сама пусть и расхлебывает. А он умывает руки.
Ему бы уйти, но лень подниматься. Кровать у Джемы широкая, мягкая, а на его половине чисто, сухо. И спать хочется. К тому же она ему друг. Настоящий друг, с которым можно все...
Он уже засыпал, когда Джема тронула его за плечо. Семен открыл глаза.
– Встань, – тихонько попросила девушка. Я постель сменю... Кровь у меня, – с тихой радостью сказала она.
Сегодня она рассталась с девственностью, и он должен об этом знать. Кажется, это называется саморекламой.
Семен поднялся, подождал, пока она сменит простыню, потом бухнулся на постель и закрыл глаза.
– Ты слышал, кровь у меня?
– Угу.
– Ты сделал меня женщиной.
– Угу.
– Теперь я твоя женщина.
– Угу.
– Можешь ухать, как филин, мне так нравится.
– Угу.
– Мне все в тебе нравится... И я так счастлива... Так счастлива, что переступила через себя... Если бы не Кузов, не знаю, как бы тебе все сказала... А Кузов меня любит.
– Угу.
– Ты же не отдашь меня Кузову?
– Ты же не вещь, чтобы тебя отдавать.
– Да, конечно, я не вещь. Я женщина. И хочу, чтобы меня любили. Хочу, чтобы ты меня любил...
– Прямо сейчас? Не получится. Домкрат сдох, масло в нем закончилось. Давай подождем, пока подвезут.
– Я не о том. Я хочу, чтобы ты меня всегда любил.
– Я тебя люблю. Как друга.
– Я тебе больше не друг. Я твоя женщина.
– А моя женщина не может быть мне другом?
– Она больше, чем друг.
– Да? Мне надо это осмыслить. Подожди, ничего пока не говори...
И снова Семен стал проваливаться в сон, но Джема попыталась вытянуть его на разговор. И это у нее получилось. Потому что в ее устах прозвучало имя «Наташа».
– Я знаю, она тебе очень нравилась. Но это же в прошлом?
– Что в прошлом?
– Вот именно, что. Наташа твоя в прошлом?
– Ну, если ты считаешь, что она моя...
– Она не твоя... Если бы она была твоя, ты бы за нее дрался. А ты не дерешься. И не пытаешься отбить ее у Алекса.
– Думаешь, надо отбить?
– Не надо!.. Забудь о ней! – чуть ли не потребовала Джема.
– А ты думаешь, я не забыл?
– Думаю, забыл. Ты же не встречаешься с ней?
– А вдруг?
–
Семен пожал плечами. Наташа ему очень нравится, но при этом он действительно не ищет с ней встречи. А ведь Алекс не стена, его подвинуть можно. А Семен и вправду не пытается отбить у него Наташу. Почему? Может, потому, что привык к такому положению вещей? А может, он ждет, когда Наташа сама упадет в его объятия? Ведь он же собирает деньги на квартиру, машину... Уже к лету он может владеть и тем и другим. Но уйдет ли Наташа к нему от Усыгина? Сделает ли он ей такое предложение? Она очень красивая, она по-прежнему волнует его воображение, но ведь он не страдает по ней, не плачет в подушку по ночам...
Пацаны говорят, что у него твердый характер. А может, это просто душа у него такая черствая?
– Не нужна она тебе, – решила за Семена Джема.
Парень пожал плечами. Может, она и права. Может, и не нужна ему Наташа. Но тогда ему и сама Джема не нужна. И вообще он очень хочет спать...
Утром Семена разбудил запах жареного лука. Только глаза открыл он не сразу. Голова тяжелая, ощущение такое, что вместо мозга там раскалывающийся на части камень. Во рту сухость, к горлу подступает тошнота, ноги тяжелые, ломота в костях. Голова соображала туго, но все-таки он вспомнил, где находится и почему ему так дурно.
Перебрал он вчера на банкете, каким-то непонятным образом оказался у Джемы в постели. Он хорошо помнил, как помогал ей расстаться с девственностью. И еще помнил, что ночью ему было совсем не так хреново, как сейчас. Тогда почему утром похмелье такое невыносимо тяжелое?..
Семена тошнило. Но мысль о еде при этом не выворачивала его нутро наизнанку. Сам он, может, и болеет, но аппетит у него хороший. И если он сейчас поест, ему станет лучше...
Все-таки он заставил себя подняться, прошел на кухню. А там Джема у плиты.
– Ты как раз вовремя, – широко улыбнулась девушка, раскладывая по тарелкам содержимое сковороды.
Яичница с луком и колбасой. Семену вдруг показалось, что именно об этом он сейчас и мечтал. Но нет, на самом деле он мечтал сейчас о пиве. Об этом он узнал, когда Джема достала из холодильника две бутылки «Жигулевского».
– Ну, ты волшебница!
– Все для тебя, дорогой! – подпортила кайф девушка.
Обычно он не похмелялся, но это утро – особый случай. Да и воскресенье сегодня, можно сказать, выходной. Хотя работы все равно хватало, ведь водочный конвейер на месте не стоит.
Вот и хорошо, что ему есть чем заняться. Будет повод, чтобы убраться отсюда.
– Как тебе моя квартира? – спросила вдруг Джема.
– Да ничего, нормально...
– Нормально? Да это самая лучшая квартира в поселке, которую можно снять...
Семен знал, в каких условиях она жила на Разъезде. Отец инвалид, мать на двух-трех работах, но денег вечно нет. И не квартира у них, а каморка под лестницей, прямо как у папы Карло. Неудивительно, что при первой же возможности Джема сняла себе квартиру.