За жизнь мира
Шрифт:
«Благодарим Господа!» возглашает предстоятель и этим призывом начинается ,,анафора» — молитва Благодарения над евхаристическими дарами, которой — как верит и исповедует Церковь — дары эти претворяются в Тело и кровь Христовы.
Когда человек стоит перед престолом Божиим, когда исполнено все, что Господь дал ему исполнить, когда прощены грехи и воссияла радость, остается Благодарение. Но человек этот — Христос. В нем и только в Нем, исполнено и принесено Богу все, дарованное человеку. И потому Он, Христос — Евхаристия мира и через нее все творение становится тем, чем оно должно быть, но не сумело стать.
«Достойно и праведно» отвечает на призыв предстоятеля собрание, исповедуя свое единство со Христом и во, Христе, свое участие в этом всеобъемлющем и спасительном Благодарении. Вот оно, каким возглашает его теперь предстоятель:
«ДостойноЭту начальную часть молитвы Благодарения называют обычно praefatio— введением, предисловием. И хотя оно существует во всех дошедших до нас вариантах молитвы, в богословии таинств ему уделялось мало внимания. Между тем, именно это введение, зти слова, этот порыв благодарения и определяет собою дальнейшее священнодействие, ибо составляет основу его. В православном понимании Евхаристии она совершается благодарением, ибо благодарение и составляет ту сущность неба, о которой мы говорим. Молитва благодарения есть плод восшествия на это небо Церкви, свидетельство об исполнении своем «за трапезой Христовой, во Царствии Его», а потому свидетельство и об исполнении Таинства, о претворении земного хлеба, земной пищи в пищу небесную: в Тело и Кровь Христа...
И потому, что Церковь на небе, введение это завершается нашим вхождением в ангельское славословие, наше участие в нем —
«Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф,Исполнь небо и земля славы ТвоеяОсанна в вышних,Благословен грядый во имя Господне.Осанна в вышних».Небо и земля, люди и ангелы — и в них и через них все творение — соединено, исполнено славы Божией и славословит своего Творца, Господа и Спасителя.
Но, достигнув этой высоты, этой небесной славы, молитва Благодарения как бы сосредоточивается теперь на одной ночи, на одной «горнице, большой и устланной» (Лк. 22, 12), в которой совершает Христос Пасху с учениками Своими...» Благодарение претворяет себе в Воспоминание:
»... Свят еси и пресвят» возглашает предстоятель, —... и великолепна слава Твоя,Иже мир Твой тако возлюбил еси,Якоже Сына Твоего Единородного дати,Да всяк веруй в негоНе погибнет но иматъ живот вечный,Иже пришед, и все еже о нас смотрение исполнив,В нощи, в нюже предаяшеся,Паче же Сам Себе предаяше за мирской живот,Прием хлеб во святыя Свояи пречисты и непорочныя руки,Благодарив и благословив, освятив, преломивДаде святым Своим учеником и апостолом рек:Приимите, ядите, сие есть Тело Мое,Еже за вы ломимое во оставление грехов.Подобие и чашу по вечере, глаголя:Пиите от нее всисия есть Кровь Моя Новаго Завета,Яже за вы и за многия изливаемаяВо оставление грехов».В чем же смысл этого Воспоминания, как не в том, что именно в ту ночь в в той горнице, зная, что ждет Его предательство, распятие и смерть, Христос за этой праздничной трапезой явил ученикам Свое Царство и приобщил их ему. ,,И Я завещаю вам, как завещал Мне Отец, Царство, да едите и пиете
— все это, «ради нас бывшее», уже победа Царства, уже воцарение Христа; Но явлено и даровано это Царство —, за Тайной Вечерью, перед празником Пасхи», когда «Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего ко Отцу, явил делом, что возлюбив своих, сущих в мире, до конца возлюбил их .. зная, что Отец все отдал в руки Его и что Он от Бога исшел и к Богу отходит» (Иоанн 16, 28), благословил Хлеб и Вино и явил их как причастие Своему Телу и Своей Крови и это значит — Своей Жизни. А это и есть явление и исполнение Царства Христова и таинство этого исполнения совершает Церковь в Евхаристии.
«Примите, ядите, cue есть Тело Мое,.. пиите от нея вcu, сия есть Кровь Моя...». Поколение за поколением ученые богословы задают по поводу этих слов Христа все те же вопросы. Как сие возможно? Каким образом и когда точно совершается? И ни один ответ до конца не удовлетворяет. Неизменно возникает ощущение, что все эти теории упускают из виду что-то самое главное, что все они, прежде всего, «упрощают» таинство, сводят его к категориям времени, причинности, сущности, «акциденции» и т.д., т.е. как раз к категориям «мира сего». Упрощение же в этих теориях состоит в том, что богословы размышляют о таинстве, выделяя его из литургии, словно понять таинство можно только изолировав его от всего, что не оно, как изолирует ученый объект своего изучения.. Отсюда — сведение предложения Св. Даров к вопросу как (причинность) и когда (время) и, тем самым, выделение из Евхаристической молитвы— т.н. «тайносвершительной формулы», отсюда отделение его от всех других частей Литургии, сводимых к «изобретательным», т.е. в сущности «декоративным», символам, отсюда, наконец, фактическое игнорирование космических, экклезиологических и эсхатологических измерений Евхаристии. Воспринимается Евхаристия в этом подходе как таинство, совершаемое для верующих, и притом индивидуально, а не верующими во исполнение Церкви...
Больше же всего игнорируется здесь небесная сущность Евхаристии, совершение ее восхождением «на небо» — увы, все развитие сакраментального богословия — западного в своих источниках, но усвоенного в »темные века» и православным Востоком, пошло по пути не вертикального, а горизонтального определения таинств, применения к святейшей тайне Евхаристии категорий и понятий «мира сего».
Что касается православных, то, несмотря на все их, de facto уступки западному богословию, они никогда нe перестали утверждать главное, а именно — что преложение (метаволи) хлеба и вина за Литургией в Тело и Кровь Христовы совершается Духом Святым, как исполнение эпиклезы, призывания, обращенного к Отцу, чтобы Он ниспослал Духа Своего на «ны и на нежащие дары»:
«Тебе призывом. Свете Святых,Благоволением Твоея благости придтиДуху Твоему Святому на ны и на предлежащия дары сия,И благословити я, освятити и показати Хлеб сей ... самое честное Тело...Чашу же сию — самую честную Кровь Иисуса Христа»Но, сохранив это изначальное учение, православные зачастую сами не понимают его смысла и толкуют «эпиклезу» как православную «тайносовершительную формулу» отделенную от католической («слова установления») не минутами даже, а секундами. Но суть эпиклезы не в том, что она «заменяет» один «причинный ряд», одну «каузальность» другой, а в том, что в этом исповедании Св. Духа она отстаивает то эсхатологическое, вертикальное измерение Евхаристии, которое, как я старался показать на этих страницах, и составляет ее сущность. Пришествие Духа Св. — это всегда пришествие, откровение и явление Царства Божьего, это всегда начало «будущего века», это всегда причастие «небу». Быть «в Духе» — это значит быть «на небе», ибо само Царство Божие «есть мир, радость и праведность в Духе Святом» (Рим. 14,17). В Евхаристии — и это почти никогда не принимают во внимание комментаторы — Дух Святой сходит на нас и на дары: на Церковь и на ее приношение, претворяя саму Церковь в Тело Христово и Храм Св. Духа... т.о., если преложенне Св. Даров совершается всем священнодействием, всей Божественной Литургией, то являет, «показывает», .дарует» его нам Дух Святой...