Забавы ради...

Кофф Натализа

— Мне он тоже не понравился, — хмыкнул Поликарп.

— Прекрати, дядя Юра не чудовище, — хихикнула Забава, — Просто странный он.

— Угу, — выдохнул Соколов.

Его глаза уже привыкли к темноте комнаты, и лицо Василька было хорошо видно. К тому же, из окна сквозь не до конца задернутые шторы лился лунный свет.

— Я говорил, какая ты красивая? — хрипло шепнул Соколов.

Забава улыбалась. Провела по волосам любимого рукой.

— Отнесем Даринку в спальню? — тихо предложила Поликарпова.

Соколов задержал дыхание. Вот

ведь черт! По глубокой синеве любимых глаз он понял весь невысказанный подтекст этой фразы. Тихий, нежный голос будто обещал то, чего Соколов так долго хотел.

Но….

Но…

Поликарп провел рукой по нежной щеке и выдохнул, боясь придвинуться ближе к Васильку и разбудить Дарьку.

— Пусть поспит здесь, — тихо проговорил Соколов, — Вдруг проснется и испугается.

— Хорошо, — улыбнулась Забава и прикрыла глаза.

Спустя пару минут, Василек уже дышала глубоко и размеренно. Ее рука в волосах Соколова расслабилась, но пальцы запутались в чуть отросшей челке и остались лежать на подушке.

Нащупав телефон, Соколов задумался. И первым делом напечатал длинное и содержательное сообщение отцу, потом брату и в завершении — Черепанову.

***

Все утро Соколову не сиделось на месте. Пары шли нудно, студенты жутко бесили, особенно некоторые индивиды. Благо, к двенадцати Поликарп уже освободился и, резко сорвав машину с парковочного места, умчался подальше от университета. Забава сегодня с самого утра у Кудесника, колдует над очередным заказом. Сам Соколов настоял, чтобы она работала, а не сутками торчала в госпитале в родительской палате. Даринку Поликарп отвез в детский сад. Все его девочки были при деле, пристроены, но все равно, покой Соколову только снился. Что-то словно зудело в мыслях, никак не собиралось в логическую цепочку.

И Соколов, положившись на чутье, решил поехать в госпиталь, проведать родню.

Больничный коридор был непривычно тих. Только санитары и медсестры сновали туда-сюда. Часы посещения еще не начались, но по распоряжению полковника Соколовых пропускали в любое время.

Оказавшись в палате, Соколов присел на стул между кроватями.

— Мне бы помощь не помешала, — вздохнул Поликарп, и, повернувшись к отцу Забавы, добавил, — Меня сильно напрягает Юрий Михайлович. Свалился, как снег на голову. Взгляд мне его не нравится. Ведет себя странно. И комната его как-то не вписывается в вашу семью.

От тихого монолога парня отвлекло входящее сообщение. Прочитав пересланную проверенными источниками информацию, Соколов коротко выматерился.

— Вот и что мне с ним сделать, а? — риторический вопрос повис в воздухе.

А дальше на телефон Соколова поступил входящий звонок.

— Карпуша! — голос Василька был взволнован и расстроен, и это категорически не понравилось Соколову, — Мне Ирина Владимировна звонила только что! За Дарькой пришел дядя Юра. Я запретила отдавать ему ребенка. И садик не отдаст. Вот он зачем вообще за ней пришел? И как узнал, в каком она садике?

— Успокойся! — скомандовал Соколов, — Я близко. Заберу ее. Не вздумай мчаться туда. Я все равно буду в саду через пару минут. Ты главное позвони воспитателю еще раз, чтобы даже не разговаривали с ним. Поняла?

— Да! — ответила Забава и сбросила вызов.

Соколов уже подскочил на ноги, собираясь спешно покинуть палату, но что-то заставило его оглянуться в дверях. Потап Михайлович открыл глаза и смотрел прямо на Соколова.

— Юра… опасен… — губы мужчины едва шевелились, но Соколов разобрал слова.

— Я понял, — кивнул Соколов, — Я все улажу.

Мужчина едва заметно кивнул, а Соколов рванул из госпиталя. Уже за рулем Мустанга Поликарп спешно набрал номер отца.

— Бать! Помоги! — повышая голос, говорил Поликарп, — Понимаю, что задолбал тебя своими проблемами, но я не знаю, к кому еще обратиться.

— Вообще-то я твой отец, а не чужой мужик с улицы, — строго произнес полковник, — Кто тебе должен помогать, если не я?

— Да брось, пап, — сцепил зубы Поликарп, — Я ж знаю, что не стал тем сыном, которым ты мог бы гордиться. Вот Мирыч другое дело. А я так, одно сплошное разочарование.

— Бред не неси, сын, — тяжело вздохнул Соколов-старший, — Говори, что нужно. А вечером мы пообщаемся на тему разочарований.

Поликарп Сергеевич только невесело хмыкнул. Что ж, придется говорить на такую больную для него тему. Но он готов был пойти на что угодно, только бы отец помог ему разобраться с возникшей проблемой.

Вкратце Соколов-младший изложил Соколову-старшему суть дела, получил кое-какие корректировки, и уже, когда Поликарп выходил из машины, припаркованной у детского садика, в котором находилась Дарина, у семейства Соколовых сформировался определенный план действий.

Вбегая в дверь здания и минуя пост охранника, Соколов понял, что не все гладко. Охранника на месте не было. Парня Поликарп встретил в группе, в которой занималась Даринка.

— Мужик, ты полегче, — доносился бас охранника из глубины группы, — Я же ментов уже вызвал.

— Вот и зря, имбицил! — голос Юрия звучал искаженно, — Я предупредил, что никого не трону. Мне нужна только эта девочка.

Соколов спокойно вошел в группу. Воспитатель, забившись в угол вместе с детьми, широченными, полными страха глазами смотрела на незнакомца в центре комнаты. Юрий Михайлович, глядя на

испуганных и плачущих деток совершенно безумным, искрящимся взглядом, поигрывал в руке складным ножом-бабочкой. Нож то подлетал вверх, то вновь опускался в мужскую ладонь.

— Я хочу эту девочку, Ирина Владимировна, — вежливо и с безумной улыбкой на искаженных безумием губах говорил мужчина, — Дарина, подойди сюда, я не обижу. Глянь, какого зайчонка я тебе привез.

Соколов осторожно подошел ближе. В следующее мгновение все события начали происходить стремительно, словно кадрами из немого кино, беззвучного и ужасающе пугающего.