Забавы ради...
Шрифт:
Дарька посмотрела за спину Юрию, увидела Соколова.
— Полик! — радостно выкрикнула девочка, тем самым отвлекая Юрия от созерцания деток.
Соколов понял, что у него всего секунда. Стремительно дернувшись вперед, Поликарп схватил руку Юрия и вывернул до хруста, выбивая нож из ладони. Пнув нож ногой, парень прижал мужчину, взвывшего от боли, к полу.
— Ребят, а на самом деле наша охрана, — спокойно начал говорить Соколов, бросив взгляд на охранника, не растерявшегося и схватившего нож, — решила показать вам, что нужно делать, если вы на улице случайно увидите, как взрослые дяди дерутся. И да, вы ведь знаете, что драться — плохо?
Соколов
— Поликарп, вышло недоразумение, — подвывал Юрий Михайлович, а Соколов только больше вывернул ему руки, чтобы не дергался, — Я все поясню.
— Знаешь, Юрик, — выплюнул зло Соколов, — Я бы на твоем месте тихо вздернулся на ближайшем шнурке. Потому что я — не Поликарпов, мне тебя не жаль ни грамма. И глаза закрывать на твои «мелкие» пакости я не стану.
На парковке около садика их ужа ждал черный тонированный фургон, и двое крепких парней в армейский берцах легко выпрыгнули из салона.
— Поликарп Сергеевич, день добрый, — поприветствовал один из парней, — Гляжу, и сами уже справились.
— Да тут справляться-то, — хмыкнул Соколов, отряхнув руки, когда Юрия «упаковали» и не очень ласково впихнули в машину, — Дохляк недоделанный.
— Сергей Семенович велел к нему везти, — парень уже запрыгнул в машину следом за коллегой, — Вас подбросить?
— Спасибо, майор, — мотнул головой Соколов, — Я сам доберусь.
Машина скрылась также незаметно, как и появилась. А Соколов вернулся в садик. Успокоил воспитателя, уладил все по-тихому с директором и охраной, забрал щекочущую его и повисшую на нем как обезьянка, Даринку. И, предупредив отца, чтобы держал его, Поликарпа, в курсе событий, поехал вместе с девочкой к своему Васильку.
Вот теперь настроение у Соколова было отличным. Во-первых, непонятная ситуация со странным внезапно появившимся родственником прояснилась. Во-вторых, будущий тесть пришел в себя и даже смог связать пару слов. Ну а в-третьих…. В-третьих, вчера ночью случилось нечто удивительное. Его Василек сама тонко намекнула, что пора двигать их отношения дальше. Это не могло не радовать истосковавшееся по женской ласке тело Соколова.
Спустя пару дней, когда Соколов вновь оказался в госпитале, стены больничной палаты на него уже не давили. Он спокойно сидел в кресле и почти лениво наблюдал за своей Забавой и Потапом Михайловичем. Дарина устроилась на плече у отца. Девочка немного поплакала, так как хотела на руки к маме. Но врачи не позволили. Людмила Валерьевна пришла в сознание, но все еще много спала. Отец же Забавы и Дарины спать не собирался, несмотря на слабое состояние.
После тихих всхлипов и слов радости, Забава принялась расспрашивать о подробностях аварии. И получив краткий ответ, успокоилась. Ведь все в порядке. Родители скоро поправятся, Дарька рядом, Поликарп тоже. Все девушке вмиг показалось радужным и каждый вдох вновь был наполнен счастьем.
— Забавушка, — тихо попросил Поликарпов, — Спроси у докторов, когда мне можно кофейку, ну или чая крепкого. Уж очень пить хочется.
Предлог был пустячным. Но, взглянув на Соколова и дождавшись кивка, Забава поняла, что отцу нужен мужской разговор. Поликарпова предпочла не влезать и, прихватив Дарьку, отправилась прогуливаться по коридорам.
Мелкая юла, которая в первый раз оказалась в госпитале, задавала кучу вопросов и сотню почемучек. Девушка только улыбалась и тихо радовалась, что все налаживается. А обещанные пояснения от Соколова она получит вечером, так сказать, без свидетелей.
Как только дверь закрылась за дочками, Поликарпов посмотрел в глаза Соколову.
— Я благодарен тебе, Поликарп, — тихо проговорил Потап Михайлович, и, сглотнув ком, застрявший в горле, добавил, — Что сейчас с Юрием?
— Благодарить не стоит, — вздохнул Поликарп, — Я спасал свою семью, а девчонки уже давно стали ее частью. И я могу вам пообещать, что никакая сволочь не тронет их.
Взгляд Соколова был тяжелым, изучающим, и, даже немного укоряющим.
— Считаешь, я тоже виноват? — поджал губы Поликарпов, а потом и сам ответил на свой вопрос, — Да, думаю, ты прав. Виноват. Так что с ним?
— С момента нападения Юрий Михайлович находится под следствием, — ответил Соколов, — И я сомневаюсь, что отец позволит отпустить его. Уж простите, но я тоже поспособствую, чтобы он там остался наверняка. Такого человека нельзя выпускать. И вы не хуже меня знаете, насколько он опасен.
— Да, все верно, ты прав, он опасен, — Поликарпов провел рукой по лицу, — Ты имеешь право знать все с самого начала.
— Давайте, — кивнул Поликарп, — а потом я вам расскажу, чем закончится вся эта история.
— Рад, что она, наконец, закончится, — признался Поликарпов и, отвернувшись к окну, приступил к рассказу, — Я, как ты понял, старший брат. Юра у нас всю жизнь был хлипким и больным. Родители его баловали и потакали прихотям. Наш отец служил при министерстве, и родители находили достаточно средств на все прихоти Юры. До определенного момента, пока я не узнал, что Юрик уже не тот безобидный шалопай, каким я его считал. Отцу стало известно задолго до меня, чем именно увлекался брат. И это подкосило его, а вскоре умерла и мать. Но до своей смерти отец успел по правительственным каналам поместить Юру в закрытую лечебницу. Перед смертью мать просила меня присмотреть за Юрой, она все еще считала его жертвой, слабым человеком, попавшим под влияние плохой компании. Спустя несколько лет, врачи признали Юрика не опасным. Вроде, перевоспитался. Пичкали его там препаратами, да и сам Юра не особо сопротивлялся. Мы с Люсей забрали Юрия к себе. Решили, что дом большой, сможем там присмотреть за ним. Забава была тогда мелкой совсем. Играла в свои машинки. Заводной такой ребенок, как и Дарька. Они вообще похожи очень.
Соколов внутренне напрягся. Не нравился ему тон и голос Поликарпова, слишком потерянный, слишком безжизненный, слишком виноватый.
— Он тронул ее? — страшась услышать самое жуткое в своей жизни, спросил тихо Соколов.
Вот не приведи Бог, ответ будет положительным. Соколов точно знал, что никакие стены его не остановят. До Юрика он доберется и придушит собственными руками.
— Нет, не успел, — сморщился Поликарпов, — Люся вовремя заметила взгляды Юры на Забаву. Я чуть не убил его. Полуживого отвез обратно в клинику и исправно платил каждый месяц за его пребывание. Мы не виделись с того самого дня. Прощаясь, я сказал ему, что брата у меня больше нет.
— Но комнату вы оставили, — упрекнул Поликарп.
— Оставил, — кивнул Потап Михайлович, — Сам не знаю, почему. Наверное, где-то глубоко в душе я все еще надеялся на то, что Юра исправится.
— Нет, не исправится, — мотнул головой Соколов, — Знаете, что он ответил, когда у него спросили, почему именно Даринка? Он сказал, что было мало времени, чтобы искать новую игрушку. А эта оказалась под рукой. Игрушка! Как вам?
Соколов видел, как руки Потапа, все еще слабые, но твердые и крепкие, сжимаются в кулаки.