Забиба и царь
Шрифт:
– Было это очень давно. Женился отец мой на моей матери на заре своей молодости, а она была его двоюродной сестрой и рождена была в нашем царстве. Родила она меня после долгих мучений, и возрадовался мне отец мой, царь, да будет Аллах к нему милостив. Так говорила мне моя мать. И успокоился мой отец за будущее своего царства, потому что трон займет его сын, мужчина, и будет удерживать трон и дальше. А у матери моей, царицы, были особые отношения с отцом, и роль ее в царстве была особая. Когда царь был занят делами вдали от столицы, царица сама вела дела царства, в той мере, в какой позволял ей царь, и так, чтобы между ними не было противоречия. Но, родив меня, мать моя больше не могла понести, и царь снова забеспокоился за свое царство. Что делать? Что будет,
– А потом их число увеличилось, царь мой?
– Да, Забиба, их стало много, - ответил царь.
– Но имей терпение, и ты все узнаешь. Первую жену для царя моя мать выбрала без его участия. Она была не очень красивой, в то время как моя мать была красавицей и имела внешность, вполне достойную царского звания. Разве может в таком случае женщина выбрать равную себе по красоте или ту, что способна с ней соперничать? Женился отец мой на этой наложнице без особого желания, только ради своей жены, чтобы она не испытывала к ней ревности и чтобы не омрачилась их счастливая жизнь. Но не приняла во внимание моя мать, что в отношениях между мужчиной и женщиной внешность не всегда является определяющей. Взял в жены мой отец эту наложницу, и родила она ему младенца мужского пола, а потом второго и третьего. Так добился отец мой того, чего хотел и о чем говорил, когда волновался, не случится ли что-нибудь со мной. После чего он взял себе еще одну жену, на этот раз по своему выбору лучшую из наложниц по красоте, образованности и благонравию. Разве тот, кто женится во второй раз, не покидает раковину отрицательного представления о повторном браке? Разве, как гласит пословица, тот, чья одежда промокла, боится дождя? Исходя из этого представления и желая родить как можно больше сыновей, дабы они составили прочную основу царствования и стали мечами вокруг наследного принца, то есть вокруг меня, и продолжал мой отец брать в жены своих наложниц и рождать сыновей. И был я среди всех сыновей его единственным сыном царицы. Когда подросли мои братья, моя мать стала нежелательной среди жен его, ибо, когда она была среди них или, лучше сказать, во главе их, они чувствовали горечь очевидного различия в их положении и влиянии. Когда люди уделяли ей внимание, их шансы на то, что их заметят, резко уменьшались. И та, что выделялась среди них, то есть моя мать, была в их понимании чужой. Разве не завидуют особо выделенным и разве не ненавидят их завистники? Подножья не всегда гордятся своими вершинами. Они ощущают их тяжесть и насылают на них губительные землетрясения.
Сказал так царь и улыбнулся Забибе, но видно было, что он опечален. Время от времени он вздыхал так глубоко, словно не мог надышаться. А когда по его щеке покатилась слеза, Забиба остановила ее кончиками пальцев и вытерла о свою щеку. Она не стала плакать вместе с царем, дабы ему не пришлось думать о ней, вместо того чтобы переживать то горе, о котором он рассказывал. Она хотела выслушать все, чтобы потом поделиться с ним своими соображениями, то есть тем, что считала необходимым сказать царю.
Множилось число жен царя и число наложниц его из невольниц. Когда надоедала ему одна, он становился благосклонным к другой, и так они непрерывно занимали место друг друга, претендуя на особое положение в отношениях с ним.
И ополчились они все на мою мать, а отец мой под воздействием слухов стал принижать роль моей матери.
– Неужели даже цари верят больше тому, что слышат, чем тому, что видят и чувствуют?
– подумала Забиба, слушая историю об отце царя.
А царь продолжил свой рассказ:
– И вот настал день, когда мать моя заболела и умерла, да будет Аллах к ней милостив, а
– Разве мог сломить ее и умертвить кто-нибудь, кроме женщины? сказала Забиба про себя, а вслух проговорила: - Воистину, женщина, если она захочет, достанет мужчину до кишок, а когда она строит козни против женщины или соперничает с ней за того, кого любит, она и вовсе ее изведет. Они извели твою мать, мой царь.
Царь печально улыбнулся и сказал:
– Я жил среди всего этого и чувствовал, что все, кто меня окружает, испытывают ко мне враждебность. И не только жены и невольницы моего отца, но и мои братья, хотя я делал все, что в моих силах, чтобы сохранить с ними добрые отношения. Но мое положение единственного наследного принца, а также то, что моя мать была двоюродной сестрой царя, заставило завидовать мне даже моих братьев. Только я один по своему положению подходил на роль царя, тогда как все они стояли на ступень ниже, и никто из них не выделялся среди всех других и не уступал им. Все они были еще мальчишки, и никто из моих братьев не мог претендовать на то, чтобы как-то выделиться среди других. Не отрицаю, Забиба, что я и сам не испытывал никакого желания поддерживать дружбу с теми, среди которых жил.
– Это вполне понятно, мой господин. Разве может ужиться птица с птицами другой породы, особенно если она видит, что их клювы так и норовят отщипнуть ее плоть и испить ее крови?
Сказала так Забиба и погладила царя по лицу, не позволяя себе большего, хотя ей время от времени и хотелось его целовать, особенно когда она видела, как его душу охватывает тревога и как отзываются в его воображении горькие и мучительные воспоминания. Но она не позволяла себе делать этого, чтобы не прерывать нить его размышлений и воспоминаний об отце.
– Настал наконец день, когда все ополчились против меня - жены моего отца, мои братья, а также многие придворные. Не знаю, почему придворные встали на их сторону и почему сестры мои не поступили так, как братья.
– Судя по всему, мой великий царь, ваш закон не признает наследование трона женщинами, а значит, мужчины во всем оказываются выше женщин. Раз уж так у вас заведено, у девушек не нашлось причины, чтобы проникнуться к тебе ненавистью тех, кто жаждал власти, и тех из знатных людей, кто поддерживал их, имея свои интересы и угождая своим хозяевам.
– Ты права, Забиба.
Продолжил царь свой рассказ и сказал:
– В том возрасте, когда я не достиг еще зрелости, мой отец изгнал меня из дворца. Правда, он не сказал мне, что изгоняет меня из дворца, а точнее говоря, из дворцов царских, а сказал, что я буду жить у одного из его двоюродных братьев в далеком от столицы городе. Я собрал свои вещи и одежду и отправился в тот город. Когда я уходил, все слуги во дворце опечалились, потому что любили меня, и изо всех сил старались не пролить слез, боясь, чтобы жены моего отца, увидев это, не прогнали их или не сделали их жизнь невыносимой.
– Видишь, мой царь, как верен бывает простой человек? Должно быть, ты обращался с ними милосердно и уважительно, вот они и сочувствовали тебе, и сердца их были с тобой в тот момент, когда ты покидал дворец и когда те, кто обладал влиянием и властью, ополчились против тебя. Знаешь, почему те, кто имел влияние, обрадовались твоему уходу из дворца, мой царь?
Царь ответил:
– Это для меня главный вопрос: почему они сделали так, чтобы меня изгнали из дворца, и почему так обрадовались моему уходу.
– Они сделали все, чтобы изгнать тебя из дворца, дабы объединить свои интересы и избавиться от наследного принца, сдерживающего их в узде в отсутствие царя во дворце, от этого глаза царя, следящего за ними повсюду, когда ты достиг возраста, позволяющего это делать. Они сделали так, чтобы ты не мешал каждому из эмиров и тем, кто стоит за ними, добывать право наследования трона и чтобы все эмиры были равны и не было бы среди них особо выделенных. После чего развернулась борьба за власть, в которой у всех появился шанс на успех, и каждый попытался им воспользоваться.